Наталья сняла с плиты кастрюлю с супом и на секунду задержала руку над плитой, проверяя, не забыла ли выключить конфорку. Суп тихо побулькивал, пахло курицей и лавровым листом. На часах было без двадцати девять. В девять должна была подъехать Аня с детьми.
Она машинально поправила на столе салфетницу, пододвинула ближе к краю вазочку с конфетами. В голове крутилась вчерашняя переписка в мессенджере. «Мам, давай обсудим график, а то как-то всё плавает», — написала тогда Наталья. Писала и думала, что звучит сухо, почти по-деловому. Но иначе не получалось. Слишком много всего накопилось.
Последние два месяца она жила как на подхвате. То садик закрыли на карантин, то у Ани отчёт на работе, то у Серёжи смена. Наталья то везла внуков к врачу, то забирала с занятий, то сидела с ними по вечерам. Она любила их — Сашу и Соню — до странной, почти физической боли. Но к вечеру у неё звенело в висках, а давление ползло вверх.
Аня вчера ответила быстро: «Да, мам, давай. Я тоже уже не понимаю, когда могу на тебя рассчитывать, а когда нет». От этого «когда нет» Наталье стало легче. Значит, дочь хотя бы допускает, что «нет» возможно.
Звонок в дверь прозвучал ровно в девять. Наталья вытерла руки о полотенце и пошла открывать.
— Ба-а-а! — Саша влетел первым, обнял её за талию так, что она едва удержалась на ногах. — Мы мультик будем смотреть?
— Поздороваться сначала, сорванец, — сказала Аня, заходя следом с Соней на руках и тяжёлой сумкой на плече.
Наталья поцеловала внучку в макушку, помогла снять куртки, развесила их на крючки. В прихожей стало тесно и шумно. Она чувствовала привычное тёплое волнение и одновременно лёгкую тревогу. Надо говорить.
— Проходите, суп почти готов, — сказала она. — А потом сядем, обсудим.
Аня кивнула, будто вспомнила, о чём речь.
За столом дети быстро умяли по тарелке, Саша просил добавки, Соня размазывала ложкой суп по краю тарелки. Взрослые ели медленнее. Наталья смотрела на дочь — у той под глазами залегли тёмные круги, волосы собраны в небрежный хвост, на щеке след от подушки.
— Ты хоть спишь? — не выдержала Наталья.
— Как получится, — отмахнулась Аня. — Ладно, давай к делу. А то сейчас разойдёмся по кухне и опять всё отложим.
Наталья глубоко вдохнула.
— Я думала вот как, — начала она. — Я могу забирать Сашу из сада по понедельникам и средам. И сидеть с ними по пятницам вечером, если вы хотите куда-то выбраться. Но не каждый день. И не ночами.
Аня положила ложку, вытерла губы салфеткой.
— А вторник, четверг? — спросила она. — У нас же с Серёжей графики плавающие.
— Вот именно, что плавающие, — мягко ответила Наталья. — А мне нужно своё время. Я тоже работаю, пусть и на полставки. Плюс у меня свои дела. Я не могу всё время быть наготове.
Аня чуть приподняла брови.
— Мам, ты же сама говорила, что скучаешь одна.
Наталья почувствовала укол. Говорила. Когда сидела вечерами и слушала, как в соседней квартире ругаются, а телевизор бубнит одно и то же.
— Я скучаю, когда вы не приходите неделями, — сказала она. — Но это не значит, что я хочу жить по вашему расписанию. Я хочу знать заранее, когда я с детьми, а когда я могу, не знаю, пойти к врачу, на маникюр, встретиться с подругой.
Она замялась. Слово «маникюр» прозвучало как-то глупо и несерьёзно. Но Аня не усмехнулась, только сжала губы.
— То есть ты хочешь прямо расписание? — уточнила она.
— Да. Чтобы всем было понятно. Если у вас форс-мажор — конечно, звоните, будем думать. Но не так, как в прошлый четверг, когда ты позвонила в восемь утра и сказала, что я забираю Сашу, потому что вы не успеваете.
— Но мы правда не успевали, — возразила Аня. — У нас совещание внезапно поставили.
— Я понимаю. Но я в тот день договорилась с клиенткой на стрижку. Пришлось отменять.
Аня вздохнула и уставилась в тарелку. Саша тем временем потянулся за конфетой, Наталья машинально отодвинула вазочку подальше.
— Ладно, — сказала Аня. — Давай попробуем. Понедельник, среда, пятница вечер. А если нам нужно во вторник, мы ищем няню или берём отгул.
Слово «няня» прозвучало для Натальи неожиданно. Она никогда не думала, что у её дочери могут быть деньги на няню.
— Вы потянете? — спросила она.
— Ну, не каждый день же. Иногда. И не обязательно сразу на много часов. Посмотрим.
Наталья кивнула. Внутри разливалось странное чувство — смесь облегчения и вины. Как будто она предала кого-то. Свою роль, что ли.
После обеда Аня ушла с детьми в комнату играть, а Наталья мыла посуду и прислушивалась к их голосам. Саша громко смеялся, Соня что-то бормотала на своём детском языке. Она ловила себя на том, что хочет всё отменить. Сказать: ладно, живите как жили, звоните в любое время. Но вспоминала, как позавчера сидела вечером, мерила давление и думала, что так ещё год — и она сама станет нуждающейся в уходе.
Когда Аня собралась уходить, они ещё раз проговорили дни. Аня записала в телефоне: «Бабушка: пн, ср забирает, пт вечер». Наталья посмотрела на эту строчку и почувствовала, как внутри что-то встаёт на место.
На следующий день был вторник. Телефон лежал на столе, экран молчал. Наталья проснулась без будильника, выпила чай, сделала зарядку. Не спеша собралась на работу в маленькую парикмахерскую на соседней улице. По дороге заглянула в аптеку, купила таблетки от давления, которые давно собиралась взять.
В салоне было тихо. Радио играло фоном, коллега Ольга листала журнал.
— Ну что, бабушка, опять по делам? — улыбнулась Ольга, когда Наталья переодевалась.
Наталья привычно улыбнулась в ответ, но слово зацепилось. Бабушка. Как будто у неё больше нет другого определения.
— Сегодня без внуков, — сказала она. — У меня теперь расписание.
— Это как? — оживилась Ольга. — Ты что, отказываешься сидеть?
Наталья почувствовала, как внутри поднимается волна стеснения. В её поколении не принято было «отказываться». Старшие помогали, как могли, и не рассуждали.
— Не отказываюсь, — спокойно ответила она. — Просто договорились, в какие дни я свободна, а в какие — с детьми.
Ольга покачала головой.
— Странно это всё. Мы вот с мужем как-то сами. Моя свекровь, правда, иногда помогает, но я бы не стала её по часам к себе привязывать. Родные же.
Наталья промолчала. В голове мелькнула мысль, что Ольга просто не была в её ситуации. Но вслух она этого, конечно, не сказала.
К обеду пришла постоянная клиентка, Тамара Петровна. Пока Наталья подравнивала ей чёлку, та, как всегда, рассказывала про своих детей и внуков.
— Младшая всё на меня скидывает, — сокрушалась она. — Я уже не знаю, как отнекиваться. Но что делать, родная кровь.
— А если бы вы с ней расписание составили? — осторожно спросила Наталья. — Чтобы и ей, и вам было понятно.
Тамара Петровна фыркнула.
— Да какое расписание. Я что, чужая, что ли? Пока силы есть, буду помогать.
Наталья почувствовала, как уши наливаются жаром. В её голове это прозвучало как упрёк лично ей. Она вдруг ясно представила, как эта фраза будет звучать, если её перескажут где-нибудь на кухне: «Наталья-то расписание себе придумала, бабушка по часам».
Вечером, вернувшись домой, она поставила чайник и села на диван. Телефон по-прежнему молчал. Ни Аня, ни кто-то ещё не звонили. Это было непривычно. Комната казалась слишком тихой. Она включила телевизор, но тут же выключила. Взяла книгу, которую давно откладывала, но не смогла сосредоточиться на строках.
В голове крутились чужие слова. «Родные же». «Пока силы есть». И собственное: «Мне нужно своё время». Она думала о том, как её мама, царство ей небесное, сидела с Аней, пока Наталья работала в две смены. Мама никогда не просила расписания. Тогда Наталья даже не задумывалась, устала ли она.
На следующий день, в среду, Наталья по плану забирала Сашу из сада. Она пришла чуть пораньше, чтобы успеть переодеть его в спокойной обстановке. В раздевалке пахло детскими куртками и чем-то сладким, видимо, компотом из столовой. Воспитательница, молодая женщина с короткой стрижкой, улыбнулась ей.
— О, Саша сегодня с бабушкой, — сказала она. — Повезло ему.
Саша выбежал из группы, повис у неё на шее.
— Ба, а завтра ты тоже придёшь? — спросил он, пока она застёгивала ему молнию на куртке.
Наталья на секунду замерла.
— Завтра тебя мама или папа заберут, — мягко ответила она. — А я в пятницу.
— А почему не завтра? — не унимался Саша.
— Потому что у меня завтра другие дела.
Он нахмурился, но быстро отвлёкся на разговор двух мальчишек рядом. Наталья выдохнула. Объяснить взрослым проще, чем детям.
Дома они с Сашей пекли оладьи, рисовали фломастерами, играли в машинки. К вечеру Наталья чувствовала приятную усталость, а не ту, от которой кружится голова. В шесть пришла Аня, забрала сына, поблагодарила. Всё было как будто по плану.
Так прошло две недели. В целом график работал. По понедельникам и средам Наталья забирала Сашу, по пятницам вечером к ней привозили обоих детей, и молодые могли уйти в кино или просто погулять вдвоём. Иногда Аня просила подмениться днём в другой день, но чаще старалась сама выкручиваться. Наталья училась говорить: «Сегодня не могу, давай поищем другой вариант» — и каждый раз сердце сжималось, когда на том конце провода наступала короткая пауза.
Окружение реагировало по-разному. Подруга Галя, с которой они иногда ходили в магазин, поддержала.
— Правильно делаешь, — сказала она, когда они выбирали помидоры. — А то сядут на шею и ножки свесят. Ты же не железная.
Наталья усмехнулась. Железной она себя точно не чувствовала. Скорее, наоборот, хрупкой. Но слова Гали немного приободрили.
Зато соседка по лестничной клетке, Надежда Ивановна, встретив её у подъезда с пакетами, не удержалась от комментария.
— Всё бегаешь, Наташ, — сказала она. — К внукам, небось? А я вот своих редко вижу, не зовут. Обидно даже. А у тебя-то дети молодцы, привлекают.
— Сегодня как раз не к ним, — ответила Наталья. — У нас теперь расписание.
— Что ещё за расписание? — удивилась соседка. — Ты что, внукам часы приёма установила?
Она засмеялась, но смех прозвучал как насмешка. Наталья тоже попыталась улыбнуться, но внутри кольнуло. Она поднялась к себе, поставила пакеты на кухне и долго мыла яблоки, хотя они были и так чистые.
Вечером, в пятницу, Аня привезла детей чуть позже, чем договаривались: вместо шести — без пятнадцати семь. Наталья уже начала нервничать, выглядывала в окно. Когда они наконец появились, дети были возбуждённые, Аня — взъерошенная.
— Прости, пробка дикая, — выдохнула она с порога. — Ты не против, если мы их завтра чуть попозже заберём? У нас там после фильма ещё друзья позвали.
— Насколько позже? — спросила Наталья, помогая детям снять обувь.
— Ну, часов в одиннадцать. Утром.
Наталья посмотрела на внучку, которая уже ползла в комнату, разбрасывая по пути игрушки, и на Сашу, который требовал мультики. Она вспомнила, что завтра хотела с утра сходить к врачу, записалась на приём к девяти.
— Я записана к врачу на девять, — сказала она. — Я могу отвезти детей к вам по пути, но сидеть до одиннадцати не смогу.
Аня нахмурилась.
— Мам, ну что за строгость. Врач — это же не кино, можно перенести.
— Я уже переносила два раза, — тихо ответила Наталья. — Мне нужно туда попасть.
— Ну а мне что делать? — голос Ани стал резче. — Мы с Серёжей и так редко выбираемся. Я думала, ты поймёшь.
Наталья почувствовала, как в груди поднимается знакомый комок. Ей вдруг захотелось сказать: «Ладно, оставайтесь, я как-нибудь». Но она вспомнила утренние таблетки, тонометр, который показывал цифры выше нормы. Вспомнила, как однажды чуть не упала в автобусе, когда везла обоих внуков и тяжёлую сумку с продуктами.
— Я понимаю, — сказала она. — Но у меня тоже есть дела, которые нельзя бесконечно откладывать.
Аня молчала несколько секунд, потом резко сказала:
— Ладно. Разберёмся. Не будем сейчас.
Она ушла, оставив после себя лёгкий запах духов и недосказанность. Дети быстро отвлекли Наталью играми и вопросами, но где-то на фоне всё время звучала эта фраза: «Я думала, ты поймёшь».
Ночью Наталья плохо спала. Ей снилось, что она стоит на остановке с двумя детьми и тремя сумками, а автобус проезжает мимо, не останавливаясь. Она кричит, машет руками, но водитель смотрит вперёд, как будто её нет.
Утром, собрав детей, она позвонила Ане.
— Я выезжаю, — сказала она. — Буду у вас через полчаса. Потом еду к врачу.
На том конце послышался вздох.
— Хорошо, — коротко ответила Аня.
Когда Наталья привезла внуков, дверь открыл Серёжа. Он был в домашней футболке, с чашкой кофе в руке.
— О, а мы думали, вы ещё поспите, — сказал он, отступая в сторону. — Аня в душе.
Наталья почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Они думали, что она «ещё поспит», хотя она специально подстроила утро под свой приём.
— Я же говорила, что у меня врач, — напомнила она.
— Да-да, Аня рассказывала, — сказал Серёжа. — Ну, спасибо, что посидела.
Он взял у неё Соню, Саша уже вбежал в квартиру. Наталья не стала заходить.
— Я побегу, — сказала она. — Мне пора.
Она развернулась и пошла к лифту. Внутри кипело. Её участие в их жизни как будто воспринимали как что-то само собой разумеющееся, что можно подвинуть, перенести, подправить под свои планы.
После врача, когда она вернулась домой, телефон зазвонил. На экране высветилось имя дочери. Наталья вздохнула и ответила.
— Мам, мы можем поговорить? — голос Ани был напряжённым.
— Конечно, — сказала Наталья. — Приезжайте или по телефону?
— Давай приедем. С детьми. Мы уже почти выехали.
Через сорок минут в дверь позвонили. На этот раз дети были спокойнее. Саша держал в руках машинку, Соня сосала пустышку. Аня прошла на кухню, села за стол, не снимая куртки.
— Мам, — начала она без вступлений. — Я вчера обиделась. Мне показалось, что ты ставишь свои дела выше нас.
Наталья почувствовала, как внутри что-то сжимается. Вот он, разговор, которого она боялась.
— Я понимаю, — сказала она. — Но мне нужно было к врачу. Это не каприз.
— Я понимаю, что это не каприз, — быстро сказала Аня. — Просто… Раньше ты всегда подстраивалась. Мы привыкли. А теперь ты говоришь «нет», и я не знаю, как на это реагировать.
Она подняла глаза. В них было не только раздражение, но и растерянность.
— Я тоже учусь, — тихо сказала Наталья. — Говорить «нет» мне не легче, чем тебе это слышать.
Повисла пауза. Саша в это время пытался достать печенье с верхней полки, Наталья автоматически пододвинула ему тарелку с яблоками.
— Когда ты сказала про расписание, — продолжила Аня, — я сначала подумала: ну ладно, удобно даже. А потом начались вот эти «не могу», «у меня дела». И я поймала себя на мысли, что злюсь. Как будто ты нас бросаешь.
Слово «бросаешь» резануло. Наталья сжала руки на коленях.
— Я не бросаю, — сказала она. — Я рядом. Просто не всё время. Я хочу быть бабушкой, а не бесплатной няней. Хочу радоваться, когда вы приходите, а не падать без сил.
Аня опустила взгляд на свои ладони.
— А я хочу, чтобы мои дети были с человеком, которому я доверяю, — сказала она. — Я боюсь чужих нянь, боюсь, что с ними что-то случится.
— Я понимаю, — повторила Наталья. — Но ты же тоже хочешь, чтобы у меня было здоровье. Чтобы я могла ещё много лет с ними гулять, читать, ездить куда-то. А если я себя загоню, то кому от этого будет лучше?
Аня вздохнула.
— Наверное, ты права, — признала она. — Просто… У меня такое чувство, что мир требует от меня быть идеальной матерью, от тебя — идеальной бабушкой, от Серёжи — идеальным отцом. А мы все живые.
Наталья вдруг почувствовала, как напряжение немного спадает. Впервые за всё это время она увидела в дочери не только требовательного взрослого, но и уставшую девочку, которой тоже страшно.
— Давай попробуем ещё раз договориться, — предложила она. — Только честно. Ты говоришь, чего тебе не хватает, я — чего мне. И ищем середину.
Аня кивнула.
— Мне не хватает уверенности, что в экстренной ситуации ты не откажешь, — сказала она. — Что если, не дай бог, кто-то заболеет или меня задержат на работе, ты подстрахуешь.
— В экстренной — да, — сразу ответила Наталья. — Если ты скажешь, что тебя не выпускают с работы или с ребёнком что-то, я всё брошу. Но когда это каждый раз «экстренно», это уже не экстренно, а система.
Аня криво улыбнулась.
— Согласна, — сказала она. — А тебе чего не хватает?
Наталья задумалась.
— Мне не хватает ощущения, что вы видите во мне не только помощницу, — произнесла она. — Что вы интересуетесь, как я, что у меня, а не только «можешь ли ты посидеть». И ещё… Я хочу, чтобы мои планы тоже считались. Чтобы вы не ставили меня перед фактом.
Аня кивала, слушая. Потом сказала:
— Давай так. Мы оставляем твой график — понедельник, среда, пятница вечер. Плюс ты всегда можешь сама предложить: «Я свободна, давайте я заберу Сашу». А мы, если нам нужно вне графика, сначала ищем другие варианты. Если не получается — звоним тебе и честно говорим, что это форс-мажор. И ты уже решаешь, можешь или нет. Но мы не обижаемся, если ты скажешь «нет».
Наталья почувствовала, как внутри что-то оттаивает.
— А ты правда не будешь обижаться? — спросила она.
— Я буду стараться, — честно ответила Аня. — Я не робот. Но я буду помнить, что ты имеешь право отказываться.
Они обе улыбнулись. Неловко, но искренне.
— И ещё, — добавила Аня. — Давай мы хотя бы раз в две недели будем приходить к тебе просто так. Без просьб посидеть. Просто в гости. С пирогом или без.
Наталья вдруг почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она быстро моргнула.
— Договорились, — сказала она.
В этот момент Саша подбежал к ним с рисунком в руках.
— Смотри, ба, это ты, это мама, а это я и Соня, — сказал он, тыча пальцем в разноцветных человечков.
На листке все пятеро держались за руки. Линии были кривые, пропорции смешные, но от рисунка веяло чем-то простым и ясным.
— Красиво, — сказала Наталья и погладила внука по голове. — Настоящая семья.
Саша гордо улыбнулся и побежал дальше.
После разговора они ещё долго сидели на кухне. Аня рассказывала про работу, про нового начальника, про то, как сложно совмещать проекты и садик. Наталья слушала и иногда вставляла вопросы. Она заметила, что дочь стала чаще спрашивать: «А ты как?» и «А тебе удобно?»
Когда Аня с детьми ушла, в квартире стало тихо, но эта тишина уже не казалась пустой. Наталья прошлась по комнатам, убрала игрушки в коробку, сложила на стуле маленькие носочки. Включила чайник, достала из шкафа свою любимую кружку.
Она села к окну с чашкой чая. На улице было пасмурно, по двору шли люди с пакетами, кто-то вёз коляску. Наталья смотрела на них и думала о том, что её жизнь изменилась не только из-за внуков. Она сама изменилась. Научилась говорить о том, что ей нужно, и слышать, что нужно другим.
Телефон завибрировал на столе. Сообщение от Ани: «Мам, спасибо за разговор. Люблю тебя».
Наталья улыбнулась, набрала в ответ: «И я тебя. Звони, если что. Но помни про наше расписание» — и добавила смайлик, как делала это редко, только когда хотела смягчить слова.
Отправив сообщение, она откинулась на спинку стула и сделала глоток остывающего чая. В груди было спокойно. Не идеально, не без сомнений, но по-человечески ровно.
Она знала, что ещё будут дни, когда кто-то из них сорвётся, когда график полетит к чёрту, когда придётся снова договариваться. Но теперь у них было не только расписание, но и понимание, что у каждого есть право на свои границы. И это право не отменяет любви.
Наталья посмотрела на часы и вдруг вспомнила, что собиралась позвонить Гале и предложить сходить в кино в следующую субботу. Она потянулась за телефоном, уже прикидывая, как вписать это в свой новый, более честный с собой и с близкими распорядок.
И от этой мысли ей стало по-настоящему легко.
Как можно поддержать авторов
Спасибо, что дочитали до конца. Поделитесь своими впечатлениями в комментариях и, если можете, расскажите о тексте друзьям — так больше людей его увидят. При желании вы всегда можете поддержать авторов через кнопку «Поддержать». Мы искренне благодарим всех, кто уже делает это. Поддержать ❤️.