Утро у Надежды Сергеевны начиналось одинаково. Чайник на газу, две ложки заварки в старый пузатый чайник, который она берегла ещё с тех времён, когда дети были маленькими и казалось, что всё впереди. Пока вода нагревалась, она включала радио на кухне и слушала новости вполуха. Голоса дикторов были ей привычнее, чем многие лица.
На стене висели часы с жёлтыми стрелками. Стрелки шли исправно, а вот звонок стационарного телефона под ними раздавался всё реже. Раньше он трещал по вечерам, когда подружки звонили обсудить сериал или давление. Теперь подружки то болели, то уезжали к детям в другие города, а то и вовсе уходили навсегда. Телефон стоял в углу, тяжёлый, с трубкой, которая приятно ложилась в ладонь. Надежда Сергеевна иногда поглаживала её, проходя мимо, будто проверяла, живой ли ещё этот способ связи.
Дети звонили по мобильным. Точнее, она знала, что они звонят друг другу, потому что, когда приезжали, всё время держали телефоны в руках. Сын мог посреди разговора вдруг замолчать, уставиться в экран, пробормотать: «Секунду», — и начать стучать по стеклу. Внучка, худенькая девочка с длинным хвостом, вообще почти не выпускала телефон из рук. У неё там были друзья, игры, уроки, музыка. У всех всё там.
У неё же был старенький кнопочный мобильник. Его купили, когда она в первый раз попала в больницу с давлением.
«Чтобы мы всегда могли дозвониться», — сказал тогда сын.
Аппарат лежал в сером чехле на полке в прихожей. Иногда она забывала его зарядить. Иногда он валялся в сумке под платками и чеками из магазина. Звонил он редко, и когда звонил, Надежда Сергеевна часто не успевала нажать нужную кнопку и потом долго ругала себя за медлительность.
В тот день ей исполнилось семьдесят пять. Цифра казалась чужой. Внутри она чувствовала себя где-то на десять лет моложе. Ну, может, на пятнадцать. Но паспорт не обманешь. Утро шло по привычному маршруту: чай, радио, короткая зарядка для суставов, которую ей показала врач в поликлинике. Потом она достала из холодильника салат, который приготовила накануне, и поставила на стол пирог. Дети обещали приехать к двум.
Она всё ещё удивлялась, что день рождения теперь обсуждают не по телефону, а в каком-то «чате». Сын однажды сказал:
— Мы с Таней всё в семейном чате решаем. Я тебе как-нибудь покажу.
Но так и не показал. Для неё слово «чат» звучало как что-то из другой жизни, где люди живут в маленьких окошках и разговаривают буквами.
К двум они приехали. Сначала в прихожую ввалился внук Артём с рюкзаком и наушниками, за ним тихо проскользнула внучка Даша, потом уже сын с невесткой, нагруженные пакетами. В квартире сразу стало тесно и шумно. Пахло выпечкой из кондитерской, духами невестки и каким-то свежим, быстрым запахом, который она не могла толком определить.
— Мам, с днём рождения, — сын обнял её крепко, по-быстрому, будто торопился куда-то дальше.
Подарки сложили на стол. Цветы поставили в вазу. Даша сразу попросила пароль от вай-фая. Сын, морщась, полез в карман за бумажкой, где он был записан, и начал диктовать ей набор цифр и букв, от которых у Надежды Сергеевны в голове зашумело.
— Бабуль, а ты почему в чате не сидишь? — спросил вдруг Артём, разувшись и проходя на кухню. — У нас же там вся движуха.
— Какой ещё чат, — отмахнулась она, пододвигая ему тарелку с пирогом. — Мне и телефона этого хватает.
— Мам, — вмешалась невестка, — мы, собственно, поэтому и… — она переглянулась с мужем. — В общем, у нас для тебя подарок.
Сын достал из пакета аккуратную коробочку. Белую, гладкую, с блестящим рисунком. Надежда Сергеевна сразу почувствовала, как внутри поднимается тревога. Она уже догадалась, что там.
— Смартфон, — сказал сын, будто объявлял диагноз. — Нормальный, не самый дорогой, но хороший. Тут камера, интернет, всё как надо.
— Зачем он мне? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Мам, ну как зачем. Мы с тобой сможем по видеосвязи разговаривать, — невестка заговорила быстро, привычным уверенным тоном. — У нас семейный чат, туда фотки кидаем, новости. И плюс, сейчас же всё через интернет. Записаться к врачу, квитанции посмотреть. Ты же сама жаловалась, что в поликлинике очереди.
— Я и так как-нибудь… — начала она, но увидела, как сын сдержанно вздохнул.
— Мам, нам спокойнее будет. Если что — ты сразу напишешь. Или мы напишем. И не надо будет ждать, пока ты найдёшь этот свой кнопочный и вспомнишь, где там зелёная трубка.
Он улыбнулся, пытаясь смягчить слова. Но она всё равно почувствовала укол. «Вспомнить, где зелёная трубка». Как будто она совсем уже ни на что не годна.
— Ладно, — сказала она, опуская взгляд на коробку. — Раз вы так хотите.
Коробку открывали все вместе, как когда-то открывали подарки детям. Только теперь дети были большими, а она сидела в их центре, чувствуя себя не хозяйкой праздника, а ученицей на экзамене. Изнутри достали тонкий чёрный прямоугольник. Он был холодный и скользкий. На экране не было ни одной кнопки.
— Здесь всё сенсорное, — пояснил Артём. — То есть надо касаться. Вот так.
Он провёл пальцем по стеклу, и экран ожил, засветился разноцветными значками. Надежда Сергеевна вздрогнула. Ей показалось, что это какая-то хитрая штука, которая сейчас начнёт требовать от неё пароль, логин, ещё чего-нибудь непонятного.
— Не бойся, — сказала Даша неожиданно мягко. — Мы всё настроим. Ты только не нажимай сама ничего, ладно? Пока мы не объясним.
Эти слова почему-то обидели сильнее всего. «Не нажимай сама». Как маленькому ребёнку, который может разбить дорогую вазу.
После обеда вся семья переместилась в комнату. Сын сел рядом с ней на диван, положил смартфон ей на колени.
— Так, смотри, — начал он. — Вот это — кнопка включения. Нажимаешь и держишь. Вот так. Появляется заставка, потом экран блокировки. Чтобы разблокировать, проводишь пальцем. Вот.
Он двигался так быстро, что в голове у неё всё смешалось. Кнопка, заставка, блокировка. Слова звучали как иностранный язык.
— Подожди, — попросила она. — Давай по одному. А то я забуду.
— Да ничего ты не забудешь, — отмахнулся он. — Это всё просто, привыкнешь.
Она кивнула, хотя знала, что не привыкнет быстро. Ей нужно было время. Время, чтобы смириться с тем, что теперь мир живёт в этих прямоугольниках, а она должна как-то туда протиснуться.
К вечеру в телефоне уже были записаны номера детей, внуков, соседки Валентины Петровны и участкового врача. Сын установил мессенджер, создал для неё аккаунт, добавил в семейный чат. Поставил крупный шрифт, чтобы она не щурилась.
— Вот, смотри, — показывал он. — Это наш чат. Здесь мы пишем. Вот я сейчас что-нибудь напишу.
Он быстро набрал текст. На экране появилось сообщение от него самому себе. Потом сверху всплыло ещё одно — от невестки: «Ура, мама с нами!» За ним — от Даши: куча разноцветных смайликов.
— А я как? — спросила она. — Мне как написать?
— Нажимаешь сюда, — сын ткнул в поле ввода. — Появляется клавиатура. Пишешь. Если не хочешь писать, можно голосовое. Нажимаешь на микрофон и говоришь.
Она попробовала. Пальцы дрожали. Вместо «спасибо» получилось «срасибо». Сын засмеялся, невестка тоже. Даша захихикала и отправила в чат ещё смайлики.
— Ничего, — сказал сын, заметив, как она напряглась. — Ты привыкнешь. Все сначала ошибаются.
Она кивнула, но внутри всё равно было стыдно. Как будто она провалила простой тест.
Когда они уехали, квартира снова стала тихой. На столе остались недоеденный пирог, цветы в вазе и белая коробка от смартфона. Сам аппарат лежал рядом, экраном вниз. Она осторожно перевернула его. Экран был чёрным. Она нажала на боковую кнопку, как показывал сын. Экран вспыхнул мягким светом. На нём появилась фотография, которую Даша поставила на заставку: вся семья на прошлогоднем Новом годе. Она увидела себя сбоку, в синем платье, с поднятой бровью, будто уже тогда сомневалась, стоит ли ей стоять в этом ряду.
Она провела пальцем по экрану, как учили. Появился набор значков. Глаза разбежались. Телефон, сообщения, камера, ещё что-то. Она вспомнила, что сын говорил: «Не нажимай ничего лишнего». Но как понять, что лишнее?
В итоге она аккуратно положила смартфон обратно на стол и пошла мыть посуду. Пусть пока полежит. Пусть привыкнет к квартире.
На следующий день она проснулась раньше, чем обычно. Первым делом посмотрела на новый телефон. Он лежал там же, как чужой. Вчерашний страх немного отступил. Всё же это всего лишь вещь. Вещи можно освоить. Когда-то она научилась пользоваться микроволновкой, хотя тоже боялась, что та взорвётся.
Она сделала чай, села за стол и подтянула к себе смартфон. Включила. Ладонь вспотела. На экране опять всплыла их новогодняя фотография. Она провела пальцем. Значки. Она нашла зелёную трубку — это было хоть немного знакомо — и нажала.
Появился список контактов: сын, невестка, Даша, Артём, Валентина Петровна. Она выбрала сына. Нажала. Телефон зажужжал, на экране пошли полоски. Она поднесла его к уху, как обычный телефон, и стала ждать.
— Алло, — услышала она голос сына, немного удивлённый. — Мам? Всё нормально?
— Нормально, — ответила она, чувствуя странную гордость. — Просто решила проверить. Сработало.
— Ну вот, — он засмеялся. — Я же говорил. Молодец. Только лучше по мессенджеру звони, так дешевле.
— Это как? — растерялась она.
— Потом покажу. Я на работе, не могу сейчас.
Она отключилась, нажав красную трубку. Сердце колотилось, как после быстрой ходьбы. Но внутри было тепло. Она сама позвонила. Никого не спросила.
Через пару часов пришло первое сообщение в семейный чат. Телефон коротко пискнул, экран загорелся. Она вздрогнула. На экране высветилось: «Даша: Бабуль, как ты?» Под сообщением мигало маленькое поле, куда можно было написать ответ.
Она долго смотрела на это поле. Потом медленно нажала. Появилась клавиатура. Буквы были маленькими, но всё-таки разборчивыми. Она стала нажимать по одной. «В» — мимо. Получилось «с». Она стёрла. Нажала снова. Пальцы не слушались. Она сидела над этим «как ты» минут десять, пока не вывела: «Все хорошо. Пью чай». Ошиблась в «хорошо», но решила оставить. Нажала на значок отправки.
Через секунду в чате появилось её сообщение. Сразу за ним — ответ Даши: «Круто! Ты сама написала?» И ещё сердечко.
Она поймала себя на том, что улыбается. Сама. Написала. Её слова появились там, где обычно мелькали только чужие.
Вечером зашла соседка Валентина Петровна, принесла банку варенья.
— Ну что, слышала, тебе молодёжь этот… как его… умный телефон подарила, — сказала она, разуваясь у порога.
— Смартфон, — поправила Надежда Сергеевна. Слово всё ещё казалось ей слишком модным для её возраста, но она всё равно произнесла его с лёгким удовольствием.
— И как он? Не кусается? — усмехнулась соседка.
— Пока только пищит, — вздохнула она. — Там всё по-другому. Кнопок нет.
— Мой внук тоже уговаривает. Говорит, без этого сейчас никуда. А я думаю, что мне уже поздно. Пусть они там сами в своём интернете.
«Поздно» — это слово больно кольнуло. Она тоже так думала. Но теперь у неё в комнате лежала вещь, которая как будто говорила обратное: ещё не поздно. Можно хотя бы попробовать.
Через пару дней сын позвонил и сказал, что записал её к терапевту через интернет. Она удивилась.
— Как это через интернет? — спросила.
— Через “Госуслуги”, — ответил он. — Там всё теперь. Ты, кстати, можешь сама заходить. Я тебе логин и пароль на листочке написал, они в ящике под телефоном.
Она открыла ящик. Там действительно лежал аккуратно сложенный листок с цифрами и буквами. Она взяла его, как берут рецепт от врача. Вроде всё понятно, но как этим пользоваться — непонятно.
На следующий день она решилась. Включила смартфон, нашла значок браузера, который сын показывал мельком. Нажала. Появилось белое поле и строка наверху. Она медленно набрала адрес, переписывая с листочка. Каждый символ давался с трудом. Дважды ошиблась, стёрла. Наконец сайт загрузился. Синие и белые полосы, какие-то кнопки.
— Введите логин, — прочитала она вслух. — Пароль.
Логин она ещё как-то ввела. С паролем было хуже. Там были буквы и цифры вперемешку. Клавиатура на экране всё время переключалась, исчезала, появлялась снова. В какой-то момент она нажала не туда, и всё поле очистилось. Она выругалась вполголоса, удивившись собственной злости.
В конце концов она отложила телефон и взяла стационарную трубку. Позвонила сыну.
— У меня ничего не получается, — сказала она. — Эти ваши пароли — издевательство какое-то.
— Мам, не нервничай, — ответил он. — Я вечером заеду, покажу ещё раз.
— Ты всё время заезжаешь и показываешь, — сказала она, сама не ожидая от себя такой резкости. — А потом уезжаешь, и я опять одна с этим.
На том конце повисла пауза.
— Я понимаю, — наконец сказал он. — Просто у меня работа, ты же знаешь. Давай так: я приеду с Артёмом. Он тебе всё спокойно объяснит. Он в этом лучше меня.
Она согласилась. Но трубку повесила с тяжёлым чувством. Получалось, что без них она ничего не может. Что она — обуза, которой нужно всё время что-то объяснять.
Вечером пришёл Артём. Снял кроссовки, прошёл в комнату, сел рядом на диван.
— Давай, бабуль, — сказал он. — Покажи, что у тебя не получается.
Она снова открыла сайт, показала ему экран.
— Тут всё сложно, — призналась она. — Эти слова, эти кнопки. Я боюсь что-нибудь нажать и всё испортить.
— Тут нечего портить, — пожал плечами он. — Максимум — выйдешь из аккаунта, и всё. Войдём снова.
Он говорил быстро, но не раздражённо. Пальцы бегали по экрану уверенно, как по знакомой клавиатуре. Он объяснял, где какая кнопка, как переключить язык, как посмотреть записи к врачу.
— Смотри, — показал он. — Вот здесь твоя запись. Если вдруг не сможешь прийти, можно отменить. Нажимаешь сюда.
— А если я случайно отменю? — спросила она.
— Тогда придётся записываться заново, — пожал он плечами. — Но это не страшно.
Она кивнула. Для него — не страшно. Для неё — целая история.
Когда он ушёл, она долго сидела с телефоном в руках. Ей казалось, что этот маленький экран постоянно проверяет её на прочность. То логин, то пароль, то какая-нибудь «ошибка соединения». Мир, который раньше был простым: позвонил, договорился, пришёл, — теперь требовал от неё ещё и умения ориентироваться в кнопках и надписях.
Через неделю случилась история с записью к врачу. Она проснулась с тяжёлой головой и странной слабостью. Давление скакало. Она вспомнила, что приём у терапевта у неё послезавтра. Решила проверить время. Включила смартфон, зашла на сайт, как учил Артём. Нашла раздел с записями — и не увидела своей фамилии.
Сердце ухнуло. Она пролистала экран вниз, вверх. Пусто. Вчера она точно ничего не трогала. Или трогала? Она вспомнила, как вечером пыталась посмотреть, как отменить запись, чтобы просто знать. Может, нажала не туда.
Мысли закрутились. Без записи ей придётся идти в поликлинику и сидеть в очереди. Там душно, тесно, люди кашляют. А ей и так нехорошо. Она почувствовала, как подступает паника.
Первым порывом было позвонить сыну. Но он говорил, что у него важная неделя на работе. Она представила, как он, нахмурившись, смотрит на экран и говорит коллегам: «Извините, у меня мама опять с телефоном не справляется». От этой мысли стало стыдно.
Она взяла себя в руки. Посидела, подышала. Потом вспомнила про Артёма. Но у него институт, занятия. Да и не хотелось снова звать кого-то спасать.
Она посмотрела на смартфон. Маленький чёрный прямоугольник, который был и причиной, и возможным решением её проблемы. Она медленно открыла сайт. Вошла в личный кабинет. Пальцы дрожали, но она старалась нажимать точно.
В разделе записей было пусто. Значит, запись действительно исчезла. Она закрыла глаза, вдохнула глубже и нажала кнопку «Записаться на приём». Появился список врачей. Она выбрала терапевта. Потом — дату. Ближайшая свободная была через три дня. Позже, чем хотелось, но всё же. Время — на утро. Она нажала «Подтвердить» и замерла.
Экран немного «подумал» и выдал надпись: «Вы успешно записаны». Под ней — её фамилия, дата, время. Она перечитала несколько раз, чтобы убедиться, что не ошиблась. В груди стало чуть легче. Она сделала это сама. Без сына, без внука.
Чтобы убедиться окончательно, она сделала ещё один шаг. Открыла мессенджер, нашла чат с участковым врачом, который сын однажды добавил ей в контакты. Долго собиралась, потом нажала на микрофон.
— Здравствуйте, это Надежда Сергеевна, — сказала она, стараясь говорить чётко. — У меня с давлением не очень. Я записалась к вам через сайт на послезавтра, на утро. Если будет возможность, посмотрите, пожалуйста.
Она отпустила кнопку. Сообщение отправилось, рядом появился маленький значок. Она сидела и слушала тишину. Через пару минут телефон пискнул. Врач ответил текстом, но крупными буквами: «ХОРОШО, Я ВАС ВИЖУ В СИСТЕМЕ. ЕСЛИ СТАНЕТ ХУЖЕ — ЗВОНИТЕ СРАЗУ».
Она почувствовала, как напряжение немного отступает. Запись восстановлена, врач в курсе. И всё это — через этот маленький экран.
Вечером она написала в семейный чат: «Записалась к врачу сама. Через интернет». Снова ошиблась в слове, но решила не исправлять. Пусть будет так. Главное — смысл.
Первой ответила Даша: «Вау! Ты круче меня». Потом невестка: «Мама, ты молодец. Я тобой горжусь». И наконец сын: «Вот видишь, говорил же, что всё получится».
Она читала эти сообщения и чувствовала, как внутри что-то тихо расправляется. Не то чтобы она вдруг стала частью их быстрых переписок и мемов, но между ними и ею появилась тонкая ниточка. Теперь она могла дёрнуть за неё, если нужно, и получить ответ.
После приёма у терапевта, который прошёл спокойно, она решила, что пора научиться ещё чему-нибудь. Даша как-то рассказывала, что они с подругами обмениваются фотографиями еды, котов и всякой ерунды. Ей это казалось смешным и немного глупым, но в глубине души она завидовала: у них была общая картинка дня, а у неё — только радио и окно во двор.
В один из солнечных дней, когда на подоконнике особенно ярко блестели стеклянные баночки с рассадой, она взяла смартфон и открыла камеру. На экране появилась её кухня, только в рамке. Она подвинула телефон ближе к баночкам. Нажала на круг внизу. Раздался тихий щелчок.
Фотография получилась чуть размытая, но в целом неплохая. На ней были зелёные ростки, пробивающиеся из земли, и полоска света на столе. Она долго рассматривала снимок. Ей показалось, что эти крошечные ростки чем-то похожи на неё саму рядом с этим телефоном. Тоже тянутся к свету, хотя земля ещё тяжёлая.
Она открыла семейный чат и прикрепила фотографию. Подумала, что написать. В итоге вывела: «Мои помидоры растут». Отправила.
Ответы посыпались почти сразу. Даша прислала фотографию своей комнаты, заваленной учебниками. Невестка — тарелку с салатом и подпись: «Учусь у вас». Сын — селфи в офисе с усталым, но улыбающимся лицом и словами: «У мамы помидоры, у меня отчёты. У кого жизнь лучше?»
Она смеялась вслух, читая это. Кухня вдруг перестала казаться пустой. Будто за столом с ней сидели сразу несколько человек, каждый в своём городе, но всё равно рядом.
Иногда, конечно, всё шло не так гладко. Однажды она случайно отправила голосовое сообщение в общий чат, когда хотела просто потренироваться. В записи было слышно, как она ворчит на телевизор и комментирует новости. Внуки залились смехом, сын написал: «Мам, ты как ведущая авторской программы». Ей было стыдно, но потом она тоже засмеялась. Ну и что. Зато живой голос.
Бывало, что она путала чаты и вместо личного сообщения Даше писала в общий. Однажды так спросила у всех сразу, как удалить фотографию. В ответ получила подробную инструкцию от Артёма, короткое «я сама не знаю» от Даши и картинку от невестки с надписью: «Мама, ты у нас прогресс».
Она всё ещё часто путалась в кнопках. Иногда боялась обновлений, которые просил установить телефон. Слова «обновить систему» звучали для неё подозрительно. Как будто кто-то собирался поменять в ней всё, к чему она только-только привыкла.
Но с каждым днём страх становился меньше. Она начала замечать, что может сама найти расписание автобусов, посмотреть погоду не только по радио, но и на экране. Однажды даже нашла в интернете рецепт пирога, похожего на тот, что пекла её мама. Пришлось повозиться с поиском, но когда она увидела знакомые ингредиенты, глаза защипало.
Она не стала никому об этом писать. Просто испекла пирог и отправила в чат фотографию. Подписала: «Вспомнила, как делала бабушка». В ответ прилетели сердечки, восклицательные знаки и просьба прислать рецепт. Она сфотографировала листок, на котором от руки записала пропорции, и отправила.
В какой-то момент она поймала себя на том, что стала реже смотреть на стационарный телефон. Он всё так же висел на стене, но уже не казался единственной ниточкой в мир. Теперь у неё был ещё один шнур, невидимый, но крепкий.
Однажды вечером, когда за окном медленно темнело, а в доме напротив зажигались окна, она сидела в кресле с телефоном в руках и перечитывала семейный чат. Там были фотографии с работы сына, селфи Даши с подругами, короткие шутки Артёма, сообщения невестки о каких-то бытовых делах. Между ними — её редкие, но уже не такие робкие реплики: фотография помидоров, голосовое с рецептом, вопрос про лекарства.
Она вдруг поняла, что уже не чувствует себя наблюдателем за стеклом. Да, она не понимала половины слов, которые писали внуки. Не умела ставить эти смешные мордочки так ловко, как они. Но её ответы читали. На её вопросы отвечали. Её фотографии лайкали, как говорила Даша.
Телефон тихо пискнул. Новое сообщение. От Даши: «Бабуль, завтра контрольная по алгебре. Можно я тебе потом позвоню и пожалуюсь?»
Она улыбнулась. Написала медленно, стараясь не ошибиться: «Звони. Я всегда слушаю». И отправила.
Потом положила смартфон на стол рядом с чашкой чая. В комнате было тихо, но эта тишина уже не казалась пустой. Где-то там, за стенами и этажами, её ждали звонки и сообщения. Она не стала частью «молодёжной движухи», как говорил Артём, но нашла свой уголок в этом мире экранов.
Она допила чай, поднялась, выключила свет на кухне и, уходя в комнату, машинально оглянулась на телефон. Маленький чёрный прямоугольник спокойно лежал на столе. Она знала, что, если захочет, сможет в любой момент коснуться его и протянуть руку к своим.
И этого сейчас было достаточно.
Как можно поддержать авторов
Каждый лайк и каждый комментарий показывают нам, что наши истории живут не зря. Напишите, что запомнилось больше всего, и, если не трудно, перешлите рассказ тем, кому он может быть важен. Дополнительно поддержать авторов можно через кнопку «Поддержать». Мы очень благодарны всем, кто уже рядом с нами. Поддержать ❤️.