Валентина стояла у двери зала, прижимая к груди вязаные варежки. Вокруг гудели приглушённые голоса, из глубины доносилась музыка, будто сквозь толщу снега. Она медлила, переводя взгляд с обшарпанной таблички «Танцевальный кружок» на свои ботинки, на носках которых виднелись белёсые разводы от соли. Внутри всё сжималось: зачем она пришла сюда, в этот дом культуры, где в раздевалке смешивались запахи зимних шуб и чужих духов? Она задержала дыхание, ощущая, как шерстяной шарф давит на шею, и, наконец, решилась — шагнула внутрь.
Светлана, женщина в светлом свитере, заметила её первой. Она коротко кивнула, приглашая присоединиться, и Валентина почувствовала, как у неё дрожат пальцы, когда она снимала варежки и аккуратно убирала их в рукав пальто. Геннадий Павлович, преподаватель с густыми бровями, возился у магнитофона — щёлкнула кнопка, и старые динамики выпустили в зал мягкие волны вальса. Валентина осталась у стены, пока остальные проходили, рассаживались на расставленные по периметру зала стулья и смеялись. Она ловила каждое движение: кто-то аккуратно снимал шарф, кто-то поправлял воротник, по полу скользили подошвы, оставляя воображаемые следы. Ощущение паркета под ногами было новым — не домашний ковёр, а гладкая поверхность, требующая внимания и участия.
Геннадий Павлович позвал всех встать в круг, но Валентина держалась чуть поодаль. Музыка стала громче, участники начали двигаться — кто увереннее, кто с осторожностью. Валентина сделала первый шаг, чувствуя, как обувь поскрипывает по полу. Она старалась повторять движения за другими, но всё выходило не так: то не вовремя, то слишком резко. Её охватил страх, что на неё смотрят, что кто-то заметит её неуклюжесть. В этот момент Светлана подошла ближе и легко взяла Валентину за руку, подбадривая: «Не бойтесь, здесь все учатся». Прикосновение было неожиданным, но тёплым — Валентина уловила лёгкий запах пудры и вдруг почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Она позволила себе идти дальше, медленно двигаясь по залу вместе с остальными.
Но тело сопротивлялось. Колени дрожали, спина напрягалась, и вот — Валентина чуть не споткнулась, неловко выставив ногу. Она замерла, готовая раствориться в стене, но Геннадий Павлович, заметив её заминку, подошёл ближе. Он не стал делать замечаний, только мягко сказал: «Ошибки — это нормально. Главное — не останавливаться». Его голос прозвучал спокойно, как тёплый свет ламп над головой, и Валентина почувствовала, как ладони вспотели. Чистый запах пола после недавней уборки смешался с её волнением. Светлана поддержала её за плечо, и Валентина позволила себе сделать ещё один шаг. Она поняла: никто не ждёт от неё совершенства, здесь можно быть неидеальной.
Занятие шло к концу. Геннадий Павлович предложил каждому станцевать короткую партию — не для оценки, а чтобы почувствовать себя в движении. Валентина сначала хотела отказаться, но что-то внутри подтолкнуло её вперёд. Сердце билось часто, во рту пересохло, но она вышла в центр. Музыка звучала иначе — громче, ближе. Она сделала несколько шагов, стараясь вспомнить, чему только что училась. На секунду показалось, что ноги опять подведут, но она продолжила. В зале раздались аплодисменты — Светлана хлопала громче всех, а Валентина вдруг ощутила лёгкость, будто тело стало свободнее. В пальцах дрожал трепет, но уже не от страха, а от радости. Она взглянула на Геннадия Павловича — тот кивнул одобрительно.
Когда музыка стихла, участники расселись за длинный стол с термосом и печеньем. Валентина раньше бы ушла сразу, но теперь осталась. Она сама налила чай Светлане, заметила, что плечи больше не сжаты, а руки свободно лежат на столе. Они говорили о танцах, о книгах, о том, как сложно решиться на что-то новое. Светлана рассмеялась, и Валентина улыбнулась в ответ — не из вежливости, а по-настоящему. На скамейке у входа остались её варежки — она не спешила их брать, будто оставляя там свою тревогу. Перед уходом Валентина медленно скрутила варежки, поставила чашку на подоконник и посмотрела, как за окном на снегу остаются чёткие следы ботинок — как новые шаги в её жизни. Она знала: завтра вернётся сюда снова, уже не пряча рук и не отводя взгляда. Всё изменилось — теперь у неё есть свой круг, и она готова идти дальше.