Вера Ивановна Савушкина жила в доме на улице Полевой уже тридцать семь лет. За это время многое менялось — асфальт латали дважды, менялись управляющие компании, а вот клумба под окнами её подъезда оставалась на удивление прежней: скромный круглый островок земли, обрамлённый выцветшими бетонными бордюрами, где каждую весну кто-то из жильцов сажал бархатцы и астры.
Среди этих цветов уже третий год стоял садовый гном — яркий, круглый, с красным колпаком и неизменной деревянной лопаткой в руке. Его поставили после очередного собрания дворового совета, когда решили, что клумбу надо «оживить». А потом к нему привыкли, как к старому знакомому: гном не требовал особого ухода, не просил воды и не жаловался на погоду.
Никто не знал точно, кто принёс этого гнома. Однажды утром он просто появился среди рассады. Сначала дети пытались его шатать, но быстро поняли: гном тяжёлый, устойчивый и неинтересен для игр. Бабушки одобрительно кивали — мол, теперь у нас тут почти как в Европе.
И всё бы шло своим чередом, если бы весной не случилось странное: у гнома откололся нос. Не полностью — так, будто кто-то задел его тяжёлым пакетом или детской лопаткой. Теперь на месте аккуратного розового носа красовалась серая щербинка — заметная даже из окон второго этажа.
Вера Ивановна заметила это первой. Она вообще любила наблюдать за жизнью двора: у неё было острое зрение на такие мелочи. За утренним чаем она смотрела на клумбу и думала о том, что сколотый нос почему-то портит весь вид. Клумба сразу стала какой-то неряшливой, даже цветы будто сникли от смущения.
Через пару дней началось обсуждение. Всё — с подачи Марии Петровны из квартиры номер шесть.
— Это ж надо было так! — Мария Петровна стояла у подъезда и размахивала пакетом с молоком. — Гнома изуродовали… Вот что за люди!
Вера Ивановна осторожно поддержала разговор:
— Может, случайно? Всё бывает…
— Случайно? В нашем дворе? Да тут каждый шаг под контролем! Надо выяснить!
Тут подключился Игорь Павлович, пенсионер с инженерным прошлым:
— Давайте по существу. Гном портит вид клумбы в текущем состоянии. Предлагаю либо починить, либо убрать совсем.
Мария Петровна подхватила:
— Я всегда была против этих гномов! Это же безвкусица! Лучше бы вишню посадили!
К разговору присоединилась Татьяна Сергеевна (из третьего подъезда), закатывая глаза:
— Ну давайте всё уберём и землю забетонируем — чтобы красиво было!
Жилой совет быстро собрался прямо у клумбы; каждая сторона заняла позицию согласно характеру: кто-то за эстетику европейских газонов, кто-то за практичность советских двориков.
Вера Ивановна не стремилась спорить. Она слушала и думала: вот ведь как просто жизнь может скатиться до обсуждения чужого носа. Смешно даже — столько взрослых людей спорят о глиняном лице.
Дети тем временем таскали самокаты вокруг клумбы и пытались понять, о чём спорят взрослые.
Споры длились всю неделю: кто-то предлагал закрасить скол акрилом (Мария Петровна нашла банку красной краски у себя на балконе), кто-то расписывал преимущества нового пластикового гнома («они прочнее!»), третьи ностальгировали по одуванчикам сорокалетней давности.
На втором собрании голосовали — оставить или убрать. Голоса разделились почти поровну. Аргументы звучали всё более витиевато:
— Эта трещина отражает наш общий упадок.
— А может быть честнее оставить всё как есть? Жизнь ведь тоже не без изъянов…
— Нет-нет-нет! Надо бороться за порядок!
Вера Ивановна слушала всех и вдруг подумала: а ведь этот сколотый нос чем-то напоминает ей саму себя. Когда-то она тоже была «новенькая», преподавала историю в школе и казалась себе безупречной. А сейчас — ну да, где-то что-то потрескалось: суставы болят по утрам, волосы седые… Но разве от этого она становится хуже?
Однажды вечером, уже после всех споров, она вышла к клумбе с маленькой кисточкой и баночкой медицинского пластилина. «Дочка подарила для рукоделия», — подумалось ей почему-то. Мягко размяла массу в пальцах и аккуратно налепила на нос гнома новый кусочек — неровно вышло, но похоже на родинку или смешную картошку.
Утром жильцы долго рассматривали обновлённого гнома.
— Ну хоть не дырка! — заметила Мария Петровна.
— Стал ещё интереснее… Такой индивидуальный теперь! — задумчиво сказал Игорь Павлович.
Дети радостно тыкали пальцами: «Гном улыбается!»
В этот момент неожиданно выяснилось: соседка из пятого этажа давно хотела рассказать свою версию появления гнома:
— Его вообще мой сын приволок! Он тогда был студентом-художником… Говорит: пусть будет что-нибудь забавное во дворе!
С этим признанием все немного растерялись и рассмеялись: столько лет искали таинственного дарителя, а он жил этажом выше.
Постепенно страсти улеглись. Клумба осталась украшенной тем самым гномом — теперь уже со свежим пластилиновым носом-«картошкой». На следующий день Вера Ивановна заметила возле него записку детской рукой: «Гномик, выздоравливай!»
Совет решил не трогать больше ни гнома, ни его носа. Споры ушли куда-то сами собой — разве что иногда кто-нибудь добродушно кивал на клумбу:
— Вот это настоящая жизнь! Неидеальная, но своя.
Вера Ивановна стала чаще улыбаться своему отражению по утрам и думать о том, сколько терпения нужно иметь к чужим (и своим) странностям. А если вдруг снова что-нибудь отколется — ничего страшного: можно прилепить новый кусочек или просто принять так, как есть.
Весна во дворе продолжалась своим чередом; дети рисовали мелками космические корабли прямо вокруг клумбы. А возле цветущих бархатцев стоял тот самый гном с характером — пусть и с чуть странным носом.
Если хочется поддержать
Если эта история согрела — согрейте и проект: лайк, комментарий, а при возможности — безопасный донат через Дзен. Поддержать ❤️.