Он всегда думал, что живёт как-то не так, будто его жизнь идёт по запасному пути, а главный поезд давно ушёл вперёд. Утро, маршрутка, склад стройматериалов на окраине их маленького города, тяжёлые рулоны утеплителя, накладные, обед из супа и гречки в столовой при базе, вечерний телевизор и редкие встречи с друзьями в баре у автовокзала. Ему было тридцать три, звали его Андрей, и все вокруг считали, что у него всё более-менее устроено.

Он снимал комнату в старом кирпичном доме напротив школы, где когда-то учился. Хозяйка, сухонькая пенсионерка, жила в соседней комнате и любила рассказывать про свои болезни и цены в аптеке. Андрей слушал вполуха, кивал, думал о другом. На стене над его кроватью висел выцветший плакат с видом большого города — стеклянные башни, мост, река, огни. Плакат он купил ещё после армии, на рынке, и с тех пор таскал с собой по всем съёмным квартирам. Иногда он ложился спать и представлял, как идёт по этим улицам, никому не знакомый, свободный, как турист или герой кино.

Реальность была проще. На складе он числился кладовщиком, зарплата приходила с задержками, начальник любил повышать голос, а друзья всё чаще заводили разговоры о кредитах и ипотеке. Однажды вечером, когда хозяйка в очередной раз жаловалась на давление, Андрей поймал себя на том, что почти не слышит её. Внутри у него уже зрело решение, ещё не оформленное словами, но настойчивое, как зуд.

Через неделю он купил билет на поезд до столицы. Сказал на работе, что увольняется, что нашёл вариант получше, в логистике. Начальник хмыкнул, пожал плечами и пожелал удачи. Хозяйке он объяснил, что поедет «на заработки», та всплеснула руками, но спорить не стала. Вещей у Андрея было немного: пара сумок с одеждой, старый ноутбук, несколько книг. Плакат с видом города он аккуратно свернул и положил сверху.

В поезде он сидел у окна и смотрел, как за стеклом сменяются поля, редкие деревни, заправки. В голове рисовались картинки будущей жизни. Он найдёт работу — пусть сначала грузчиком или курьером, потом что-нибудь получше. Снимет комнату, будет ходить по центру, заходить в кафе, на концерты. Может быть, встретит кого-то. В больших городах, как он думал, всё это происходит само собой.

Когда поезд под утро въехал в столицу, Андрей прижался лбом к стеклу. За окном тянулись серые многоэтажки, развязки, рекламные щиты. Небо было низким, свинцовым. На перроне его ударило в лицо влажным холодом и запахом железной дороги и дешёвого кофе из автоматов. Люди спешили, катили чемоданы, говорили по телефону. Никто его не ждал.

Он вышел на площадь перед вокзалом и на секунду растерялся. Машины, автобусы, громкие объявления, люди, которые обходили его, как препятствие. В кармане лежала распечатка брони дешёвого хостела в центре, куда он собирался добраться на метро. Андрей достал из рюкзака сложенную схему линий, которую распечатал ещё дома. Цветные ветки переплетались, станции с незнакомыми названиями сливались в узор. Ему нужно было найти свою, с трудным длинным словом.

В метро он спустился, немного толкаясь в потоке. Вагон был полный, тёплый, пахло человеческим потом и парфюмом. Голоса сливались в гул. Андрей держался за поручень и вглядывался в бегущие по стене названия станций. Сквозь волнение внутри поднимался восторг. Вот оно, то самое чувство, о котором он мечтал: он — маленькая точка в огромном городе, и всё только начинается.

Хостел оказался в переулке недалеко от кольцевой. Старый дом с облупившейся штукатуркой, железная дверь с кодовым замком, внутри узкий коридор с линолеумом и запахом стирального порошка. Администратор, худой парень с хвостиком, оформил его по паспорту, выдал ключ от ячейки и показал койку в общем номере на восемь человек. Над каждой кроватью висела занавеска, на тумбочке стояла настольная лампа.

Первые два дня Андрей ходил по городу, стараясь запомнить улицы. Искал вакансии на телефоне, звонил по объявлениям. Ему говорили, что перезвонят, или просили отправить резюме на почту. Ноги к вечеру гудели, в кармане заметно худела пачка купюр. Вечером в хостеле он лежал на своей койке, слушал храп соседа, смех компании из соседней комнаты и думал, что пока всё идёт нормально. Так и должно быть.

На третий день он поехал на собеседование в логистическую компанию, офис которой находился в бизнес-центре у реки. Там его встретила девушка в строгой блузке, задала несколько вопросов, посмотрела его трудовую. Обещала сообщить решение в течение недели. Андрей вышел из здания, немного постоял у стеклянных дверей, глядя на воду, и решил пройтись пешком до метро.

Дождь начал накрапывать, он поднял воротник куртки и ускорил шаг. На углу, у витрины с абстрактными картинами, он остановился. Внутри была галерея. Белые стены, яркий свет, люди с бокалами вина. Сквозь стекло виднелась высокая женщина в чёрном платье, которая смеялась, откинув голову. Андрей задержался, словно перед телевизором. В его городе такого не было. Там картины висели только в Доме культуры, и то старые, пыльные.

Он уже хотел идти дальше, когда дверь галереи распахнулась, и на тротуар вышла эта женщина. Она закурила, прикрыв огонёк ладонью. Её короткие светлые волосы были собраны в небрежный пучок, на шее поблёскивала тонкая цепочка. Она заметила, что Андрей смотрит, и улыбнулась уголком губ.

— Заходите, — сказала она. — У нас открытие. Вход свободный.

Андрей смутился, но шагнул к двери.

— Я… не по одежде, наверное, — пробормотал он, глядя на свои джинсы и куртку.

— Успокойтесь, — она затянулась и стряхнула пепел. — Здесь нет дресс-кода. Я Катя. А вы?

— Андрей.

— Очень приятно. Пойдёмте, Андрей. Художник будет рад лишней паре глаз.

Она взяла его за локоть, легко, как старого знакомого, и потянула внутрь. В нос ударил запах вина и чего-то пряного, вперемешку с ароматом свежей краски. Люди стояли группками, обсуждали работы, смеялись. На стенах висели большие полотна с размытыми силуэтами людей в городе. Лица были размыты, только фонари, окна и фигуры. Андрей остановился перед одной из картин и вдруг почувствовал, будто смотрит на себя со стороны.

— Нравится? — Катя остановилась рядом, тоже глядя на полотно.

— Странно, — честно ответил он. — Немного страшно.

— Это хорошо. Страх — честная реакция. — Она повернулась к нему. — Вы здесь один?

— Да. Я недавно приехал. Из области.

— Понятно. — В её взгляде мелькнул интерес. — И что вы делаете в нашем суровом городе?

— Работаю… ну, пытаюсь найти. На складе раньше работал. Кладовщиком.

— Романтика, — усмехнулась Катя. — Я куратор. Работаю с художниками, проектами, галереями. Это всё — моя песочница.

Она провела рукой по воздуху, обозначая пространство.

— Вам повезло, что вы зашли. Сегодня, можно сказать, мягкое погружение в культурную среду.

К Андрею подошёл мужчина в чёрной рубашке, с седой бородкой, Катя представила его как автора выставки. Они перекинулись несколькими фразами, художник пожал Андрею руку, кивнул и вскоре переключился на других гостей. Катя же осталась рядом.

— Вы давно мечтали приехать? — спросила она, наливая в пластиковый стаканчик белое вино и протягивая Андрею.

— Давно. Всё собирался, но… — он замялся. — Как-то не складывалось.

— А теперь сложилось. — Она внимательно посмотрела на него. — И что вы хотите здесь найти?

Он пожал плечами, чувствуя, как краснеют уши.

— Не знаю. Что-то другое. Не так, как там.

— Другое тут найдётся. — Катя улыбнулась. — Вопрос, готовы ли вы к этому «другому».

Она сказала это без насмешки, скорее с лёгкой усталостью. Потом её позвали, она извинилась и ушла к группе гостей — что-то объяснять, смеяться, обнимать. Андрей остался у стены с картиной и стаканчиком в руке. Внутри у него гудело. Он чувствовал себя чужим, но одновременно и причастным к чему-то, что раньше видел только в фильмах.

Он собирался уйти, когда Катя снова возникла рядом, будто никуда и не отходила.

— У вас есть планы на вечер? — спросила она.

— Нет. Только вернуться в хостел.

— Скучно звучит. — Она скривила губы. — Поехали лучше с нами на афтерпати. Там будут люди, музыка. Познакомитесь с кем-нибудь, может, работу найдёте. Здесь все всё делают через знакомства.

Андрей колебался. В голове всплыло лицо хозяйки комнаты, её слова про «большие города, где людей обманывают». Но рядом стояла Катя, уверенная, живая, словно из другого мира. Он кивнул.

— Ладно.

Они поехали на такси в старый особняк, переделанный под клуб. Внутри было темно, играла электронная музыка, мелькали вспышки света. Люди пили, танцевали, курили на лестнице. Катя водила Андрея по залам, знакомила с кем-то, называла имена, которые тут же вылетали у него из головы. Ему наливали то вино, то что-то крепче. Голова становилась лёгкой, границы размывались.

— Видишь того парня у барной стойки? — шепнула Катя, наклоняясь к его уху. — Это коллекционер. Покупает молодых, ещё не раскрученных. Для него важно, чтобы всё выглядело… как бы сказать… убедительно.

Она говорила о художниках, о грантах, о спонсорах. О том, как всё держится на связях, на впечатлении, на истории, которую ты умеешь про себя рассказать. Андрей слушал, стараясь не потеряться в этом потоке слов. Ему казалось, что он попал за кулисы большого представления.

Ближе к утру он вышел на улицу подышать. Воздух был влажным, от асфальта тянуло холодом. Катя вышла следом, закурила.

— Ну как, не жалеешь, что пошёл? — спросила она.

— Нет. — Он прислонился к стене. — Странно всё. Но… интересно.

— Привыкай. — Она выпустила дым. — Город либо жуёт тебя и выплёвывает, либо ты учишься его жевать сам.

Она сказала это почти равнодушно, будто повторила чужую фразу. Потом посмотрела на него внимательнее.

— Слушай, Андрей. Ты мне нравишься. Ты… настоящий. Это редкость. У меня есть одна идея. Может, ты сможешь помочь, а заодно и себе пользу сделаешь.

Он насторожился.

— Какая идея?

— Не сейчас. Ты устал. Давай завтра. Я напишу тебе. — Она попросила его номер, записала в телефон. — Только не пропадай. В этом городе исчезнуть проще простого.

На следующий день Андрей проснулся в хостеле с тяжёлой головой. Вспоминались фрагменты ночи: свет, лица, смех, фразы про гранты и бюджеты. На тумбочке мигал телефон. Сообщение от Кати: «Вечером зайди в галерею. Есть разговор».

Днём он снова обзванивал вакансии, сходил ещё на одно собеседование в складскую фирму. Там ему предложили ночные смены за небольшие деньги. Он сказал, что подумает. Внутри росло беспокойство. Денег оставалось не так много, а конкретной работы всё не было.

К вечеру он пришёл в галерею. Там было тихо, посетителей почти не было. Катя сидела за высоким столом с ноутбуком, в очках, волосы собраны в хвост.

— Привет, герой вчерашней ночи, — сказала она, снимая очки. — Как голова?

— Нормально.

— Садись. — Она указала на высокий табурет. — У меня к тебе предложение. Немного… нестандартное.

Он сел, чувствуя, как напряглись плечи.

— Ты говорил, что пока не работаешь. Что денег не очень.

Он кивнул.

— Есть один проект. Мы делаем частную продажу работ одного художника. Там всё немного… тонко. Нужен человек, который сможет выступить покупателем. Формально. Подписать договор, показать, что всё чисто. На самом деле деньги другие люди дают, картины тоже пойдут не к тебе. Ты просто будешь лицом.

Андрей молчал. Он не сразу понял.

— То есть… я покупаю, но не на свои?

— Ну да. — Катя пожала плечами. — Это обычная практика. Люди не хотят светиться. Нужен кто-то, кто не связан с рынком, без истории. Чистый лист. Ты подходишь идеально.

Он почувствовал, как внутри что-то сжалось.

— А это… законно?

Катя чуть улыбнулась, но глаза оставались серьёзными.

— Давай так. Это не совсем по учебнику, но все так делают. Деньги будут проходить через твой счёт, да. Но это технический момент. Мы всё оформим, у тебя будет договор, расписка. Никаких налоговых проблем, я об этом позабочусь. Тебе за это заплатят. Неплохо.

— Сколько? — спросил он, сам удивившись, как быстро.

Она назвала сумму. Для Андрея это были почти три его прежние зарплаты. На эти деньги можно было бы прожить пару месяцев, не считая каждую копейку.

— Почему я? — спросил он.

— Потому что ты новый. — Она не отводила взгляда. — У тебя нет хвостов. Ты не связан с художниками, галереями. И потому что я тебе доверяю. Интуитивно. Мне нужен человек, который не начнёт истерить, не побежит сразу в полицию от каждого шороха.

Слово «полиция» прозвучало как удар. Андрей посмотрел на свои руки, на ногти с заусенцами.

— А если… что-то пойдёт не так?

— Ничего не пойдёт не так. — Она говорила мягко, но в голосе было железо. — Мы делали похожее уже не раз. Это просто способ обойти лишнюю бумажную волокиту. Деньги чистые. Люди серьёзные, им не нужен скандал. Им нужно, чтобы всё прошло тихо.

Он вспомнил слова хозяйки про обман, вспомнил серый склад, маршрутку, вечера с телевизором. И вчерашнюю ночь, когда он чувствовал себя частью чего-то яркого. В голове боролись два голоса. Один говорил, что это шанс. Другой шептал, что связываться с чужими деньгами опасно.

— Мне нужно подумать, — выдавил он.

— Понимаю. — Катя кивнула. — У тебя есть сутки. Завтра утром мне нужно дать ответ людям. Если нет — тоже скажи честно. Я не люблю, когда исчезают.

Он вышел на улицу, сжал в кармане схему метро. Линии на ней переплетались, как чужие разговоры. Он сел на лавку у подъезда соседнего дома и уставился в землю. В голове мелькали картинки: он в отделении, объясняет что-то незнакомому человеку в форме, Катя отворачивается и делает вид, что не знает его. Или наоборот: всё проходит гладко, он получает деньги, находит нормальную работу, снимает отдельную комнату, больше не живёт в хостеле.

Вечером в хостеле он долго лежал, уткнувшись в подушку. Соседи смотрели сериалы на ноутбуках, смеялись, спорили о чём-то. Андрей прокручивал в голове разговор с Катей. В её голосе не было прямой лжи. Но и той простоты, к которой он привык, тоже не было. Всё было как-то иначе, сложнее.

Он вспоминал свою жизнь в городе, откуда уехал. Склад, где зимой дуло из ворот. Коллег, которые только и говорили, что о том, как всё плохо. Свою комнату с облупившейся краской и плакатом. Вспоминал, как вечером шёл по пустой улице, где фонари горели через один. Там было безопасно, но тесно. Здесь было страшно, но широко.

К утру он принял решение, хотя до конца и сам себе не признался. Когда телефон завибрировал от сообщения Кати: «Ну что?», он уже знал, что ответит.

«Да. Согласен», — набрал он и отправил.

Катя ответила почти сразу: «Отлично. Встретимся сегодня в три у галереи. Возьми паспорт».

Весь день Андрей ходил как в тумане. В три он был у галереи. Катя встретила его на пороге, в деловом костюме, с собранными волосами. Лицо у неё было сосредоточенное.

— Пошли. — Она взяла его под локоть. — Сейчас всё объясню.

Они поехали в небольшой офис в деловом квартале. Там их ждал мужчина средних лет в дорогом свитере, с внимательным взглядом. Катя представила его как Дмитрия, без подробностей.

— Значит, Андрей, — начал тот, перелистывая какие-то бумаги. — Схема простая. На ваш счёт поступают деньги от фирмы, вы подписываете договор купли-продажи картин. Формально вы — покупатель. Потом вы по доверенности передаёте работы нашему партнёру. За это вы получаете вознаграждение. Вопросы есть?

У Андрея было много вопросов, но он не знал, как их сформулировать.

— А если… налоговая? — выдавил он.

Мужчина улыбнулся, как взрослый, объясняющий ребёнку азы арифметики.

— Мы всё продумали. Сумма будет разбита. Официально это займ, который вы потом возвращаете. Никаких проблем. Я в этом разбираюсь, поверьте.

Андрей кивнул, хотя веры было не так много. Но рядом сидела Катя, спокойная, уверенная. Она иногда вставляла фразы, уточняла детали. Казалось, что для неё это обычный рабочий день.

Ему дали подписать несколько листов. Руки дрожали. Он читал, но слова сливались: «займ», «возврат», «ответственность». Он поставил подпись там, где показывали. Потом они поехали в банк. Андрей открыл счёт, оформил карту. Через час на телефон пришло сообщение о поступлении крупной суммы. Цифры на экране казались нереальными.

— Поздравляю, — сказал Дмитрий. — Всё идёт по плану. Завтра оформим передачу картин.

Катя проводила Андрея до метро.

— Видишь, всё не так страшно, — сказала она. — Ты справился.

— А если… — он запнулся. — Если что-то вскроется?

— Не накручивай себя. — Она посмотрела прямо в глаза. — В этом городе все крутятся, как могут. Главное — не быть совсем уж идиотом.

Он хотел спросить, кого она имеет в виду, но промолчал.

Ночью он почти не спал. Деньги на счёте жгли карман, хотя он ещё не мог ими воспользоваться. В голове крутились возможные сценарии. Утром он проснулся от звонка. Номер был незнакомый.

— Андрей? — раздался в трубке мужской голос. — Это из банка. Нам нужно, чтобы вы подъехали. Возникли вопросы по операциям.

У него похолодело в животе.

— Какие вопросы?

— На месте объясним. Желательно сегодня.

Он позвонил Кате. Та не ответила. Он написал ей сообщение. Тишина. В хостеле он сидел на кровати, сжимая телефон. Сосед сверху слушал музыку, кто-то ругался в коридоре. Андрей чувствовал, как мир вокруг начинает смещаться.

Через час Катя всё-таки перезвонила.

— Что случилось? — спросила она, не здороваясь.

Он рассказал о звонке.

— Спокойно, — сказала она. — Такое бывает. Просто внутренний контроль. Ты придёшь, скажешь, что это займ от знакомых на покупку жилья или машины. Ничего лишнего. Понял?

— А если они…

— Андрей. — В её голосе мелькнуло раздражение. — Если ты начнёшь паниковать, вот тогда всё и пойдёт наперекосяк. Держи себя в руках. Ты взрослый человек.

Он кивнул, хотя она этого не видела.

В банке его провели в маленький кабинет. За столом сидела женщина в строгом костюме, рядом — молодой парень с ноутбуком. Они вежливо спросили, откуда поступили деньги, как он планирует их использовать. Андрей повторил заученную фразу про займ от знакомых на покупку машины. Женщина задала несколько уточняющих вопросов, попросила заполнить анкету. Он чувствовал, как пот выступает на лбу. В какой-то момент ему показалось, что она смотрит слишком пристально, но потом она просто кивнула.

— Хорошо, — сказала она. — Благодарю. Если что-то понадобится, мы с вами свяжемся.

Он вышел из банка на ватных ногах. На улице было шумно, машины сигналили, кто-то ругался у перехода. Андрей достал из кармана схему метро, развернул её, пытаясь понять, куда идти. Линии на бумаге вдруг показались ловушкой. Слишком много направлений, слишком мало опор.

Телефон завибрировал. Сообщение от Кати: «Ну как?»

«Вроде нормально», — ответил он.

«Отлично. Вечером встречаемся у галереи. Будет передача работ».

Вечером он пришёл. В галерее было пусто. На полу стояли несколько больших ящиков. Катя разговаривала с каким-то мужчиной в дорогом пальто. Увидев Андрея, она махнула ему рукой.

— Вот наш герой, — сказала она. — Андрей, познакомься, это Сергей.

Мужчина пожал ему руку, взгляд был холодный.

— Документы при себе? — спросил он.

— Да.

Они подписали ещё пару бумаг. Андрей по доверенности оформлял передачу картин. Всё происходило быстро, почти механически. В какой-то момент он поймал себя на том, что смотрит на ящики и думает не о живописи, а о том, сколько неприятностей может скрываться внутри.

Когда всё закончилось, Сергей коротко кивнул и ушёл, позвонив кому-то по телефону. Катя повернулась к Андрею.

— Ты молодец, — сказала она. — Всё прошло гладко. Через пару дней ты получишь свою часть. Можешь пока не светить счёт, не снимать сразу всё. Понемногу. Понял?

— Понял.

Она посмотрела на него, будто что-то оценивая.

— Ты, кажется, испугался, — заметила она.

— Немного, — признался он.

— Это нормально. Страшно, когда выходишь из привычной клетки. — Она вздохнула. — Но назад дороги редко бывает.

Они вышли на улицу. Вечерний город шумел, небо темнело. Катя заговорила о каком-то новом проекте, о художнике из Европы, о гранте. Андрей слушал вполуха. Внутри у него было ощущение, что он перешёл невидимую черту.

Через три дня на счёт пришли обещанные деньги. Он снял часть, оставив остальное на карте. Купил себе нормальные кроссовки, новую куртку, оплатил ещё месяц в хостеле, перевёл немного денег хозяйке в родной город. Та перезвонила, долго благодарила, спрашивала, как он там. Андрей сказал, что всё хорошо, что нашёл работу. Слова давались легко, как будто он сам верил в эту версию.

Вечером он встретился с Катей в баре рядом с галереей. Она была в хорошем настроении, смеялась, рассказывала истории про художников, которые устраивали скандалы на вернисажах.

— Ты молодец, — повторяла она. — Видишь, у тебя получается. Ты встраиваешься.

— Встраиваюсь во что? — спросил он.

— В этот город. — Она подмигнула. — В его ритм.

Он посмотрел на неё. Она казалась лёгкой, уверенной, но в глазах иногда мелькала усталость. Андрей вдруг подумал, что у неё, наверное, тоже есть своя цена за всё это.

Прошло ещё несколько недель. Андрей устроился на временную работу курьером в службу доставки. Днём он развозил заказы по офисам и квартирам, вечерами иногда заглядывал в галерею. Катя звонила ему всё реже. Иногда просила помочь перенести картины, иногда приглашала на закрытые показы. Он привык к её исчезновениям и появлениям, как к смене погоды.

Однажды вечером, когда он ждал заказ у входа в ресторан, ему позвонил незнакомый номер.

— Это Андрей? — спросил мужской голос.

— Да.

— Вас беспокоят из органов. По поводу недавних финансовых операций. Нам нужно, чтобы вы пришли и дали пояснения.

У него в груди всё сжалось.

— А… когда?

— Завтра, в десять утра. Адрес я вам сейчас продиктую.

Он записал, чувствуя, как дрожит рука. После звонка долго стоял, прижав телефон к уху, хотя связь уже оборвалась. Потом набрал Катю. Она не отвечала. Написал ей. Сообщение долго не прочитывалось.

Ночь он провёл, почти не сомкнув глаз. В голове снова и снова проигрывалась завтрашняя сцена. Он сидит в кабинете, ему задают вопросы, он путается в ответах. Его спрашивают про людей, которых он знает только по имени. Про деньги, которые он видел лишь на экране.

Утром он пришёл по указанному адресу. Старое здание с облупившейся краской, табличка с гербом. В коридоре пахло бумагой и кофе. Его провели в кабинет. За столом сидел мужчина в форме и женщина с блокнотом. Они вежливо попросили рассказать, откуда у него появились крупные суммы на счёте, кто такие люди, с которыми он заключал договоры.

Андрей говорил, как мог. Повторял историю про займ, про покупку картин для себя. В какой-то момент мужчина положил на стол распечатки документов.

— Вы понимаете, что, подписывая это, берёте на себя ответственность? — спросил он. — Здесь вы выступаете покупателем. Формально вы — участник сделки. Если там есть нарушения, вопросы будут и к вам.

Слова «ответственность» и «нарушения» повисли в воздухе. Андрей почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Но мне сказали… — начал он и осёкся.

— Кто сказал? — быстро спросила женщина, поднимая глаза от блокнота.

Он замолчал. В голове всплыла Катя, её голос: «Мне нужен человек, который не побежит сразу в полицию». Вспомнились её глаза, когда она говорила про город, который жуёт людей. Если он сейчас назовёт её, что будет? Возможно, она выкрутится. Возможно, нет. Но в любом случае он перестанет быть для неё «настоящим». Станет просто ещё одним, кто не выдержал.

С другой стороны, он понимал, что сейчас речь идёт уже не о красивых вечеринках. Его имя стоит в бумагах. Его подпись. Его счёт.

— Мне сказали, что всё законно, — выдавил он. — Что это обычная схема. Я… не очень в этом разбираюсь.

— Кто сказал? — повторил мужчина, не отводя взгляда.

Время как будто сжалось. Андрей почувствовал, как в груди поднимается тяжёлый ком. Он мог сейчас назвать Катю, рассказать всё. Переложить часть тяжести. Или мог промолчать, взять всё на себя, надеясь, что всё обойдётся.

Он представил, как возвращается в свой город, в комнату с плакатом, и рассказывает друзьям, что попал в историю, что его вызвали, что он дал показания на людей из «мира искусства». Они будут слушать, качать головами, говорить, что так ему и надо. Он представил, как остаётся здесь, в столице, с клеймом того, кто сдал своих. В этом мире, где всё держится на связях, это может оказаться приговором.

— Я нашёл объявление в интернете, — сказал он наконец. — Мне предложили участие в сделке. Я не знаю этих людей близко. Мы встречались пару раз. Я думал, что это просто способ оформить покупку.

Он сознательно не произнёс ни одного имени. Мужчина смотрел на него ещё несколько секунд, потом откинулся на спинку стула.

— Ладно, — сказал он. — Мы всё зафиксировали. Возможно, мы ещё с вами свяжемся. Пока вы свободны.

Андрей вышел из кабинета, чувствуя, как подкашиваются ноги. В коридоре он остановился у окна. На улице шёл мокрый снег, машины медленно ползли по серой дороге. Он достал из кармана сложенную схему метро. Бумага была помятая, края надорваны. Он развернул её, провёл пальцем по линиям. Одна ветка, другая, пересадочные узлы. Можно было уехать в любую сторону.

Телефон завибрировал. Сообщение от Кати: «Ты где? Всё нормально?»

Он долго смотрел на экран. Пальцы дрожали. Внутри было странное ощущение пустоты и тяжести одновременно. Он мог сейчас написать ей всё. Мог соврать. Мог не отвечать.

Вместо ответа он убрал телефон в карман и спустился по лестнице на улицу. Холодный воздух ударил в лицо. Он пошёл к метро, сжимая в руке схему, как когда приехал сюда в первый день. Только тогда в нём было больше восторга, чем страха. Сейчас страх перевешивал, но где-то под ним теплилось упрямое ощущение, что назад, в прежнюю жизнь, дороги уже нет.

У входа в метро он остановился. Люди спешили мимо, кто-то толкнул его плечом, не извинившись. Андрей посмотрел на карту ещё раз. На пересадочном кольце сходились почти все линии. Он мог поехать на вокзал, купить билет и уехать. Мог поехать в центр, в хостел, к Кате, в галерею. Мог найти ещё один склад, ещё одну работу курьером.

Он сложил схему и сунул её в карман. Потом сделал шаг вперёд, к эскалатору, и растворился в потоке людей, не зная пока, куда именно поедет, но чувствуя, что выбор всё равно придётся сделать — не сегодня, так завтра. И что цена за это ощущение «настоящей жизни» уже начала списываться с его внутреннего счёта, даже если он ещё не видел точных цифр.

---

Спасибо, что читаете наши истории

Ваши лайки, комментарии и репосты — это знак, что истории нужны. Напишите, как вы увидели героев, согласны ли с их выбором, поделитесь ссылкой с друзьями. Если хотите поддержать авторов чуть больше, воспользуйтесь кнопкой «Поддержать». Мы очень ценим всех, кто уже сделал это. Поддержать ❤️.