За окном раннее лето — длинный день, зелёные листья ложатся на стекло, будто специально заслоняя комнату от лишнего света. Окна в квартире открыты настежь: в тишине слышны птицы и редкие детские голоса с улицы. В этой квартире, где каждый предмет давно занял своё место, живут двое — сорокапятилетняя Ирина и её сын, семнадцатилетний Егор. В этот июнь всё кажется немного иначе: в воздухе не столько свежесть, сколько напряжение, которое не уходит даже при сквозняке.
Утро, когда пришли результаты ЕГЭ, Ирина запомнит надолго. Егор сидел за кухонным столом, уткнувшись в телефон, плечи его были сжаты. Он молчал, а она стояла у плиты, не зная, что сказать. — Мам, не вышло, — наконец сказал он. Голос был ровный, но в нём слышалась усталость. За этот год усталость стала привычной — для обоих. После школы Егор почти не выходил гулять: готовился к экзаменам сам, ходил на бесплатные занятия в лицее. Она старалась не давить: приносила чай с мятой, иногда садилась рядом — просто посидеть молча. Теперь всё началось заново.
Для Ирины эта новость — как холодный душ. Она знала: пересдача возможна только через школу, придётся снова проходить все формальности. Денег на платные курсы нет. Отец Егора давно живёт отдельно и участия не принимает. Вечером они с сыном молча ужинали — каждый думал о своём. Она прокручивала в голове варианты: где найти недорогих репетиторов, как убедить Егора попробовать ещё раз, хватит ли у неё сил поддерживать его и себя.
Егор в те дни был словно на автопилоте. В комнате — стопка тетрадей рядом с ноутбуком. Он снова листал тесты по математике и русскому — те же задания, что решал весной. Иногда смотрел в окно так долго, что казалось — вот-вот уйдёт. На вопросы отвечал коротко. Она видела: ему больно возвращаться к тому же материалу. Но выбора нет. В вуз без ЕГЭ не поступишь. Значит, надо готовиться заново.
Вечером следующего дня они вместе обсуждали план. Ирина открыла ноутбук и предложила поискать репетиторов.
— Может, попробуем кого-то нового? — спросила она осторожно.
— Я справлюсь сам, — буркнул Егор.
Она вздохнула. Знала: он стыдится просить помощи. Но однажды уже попробовал сам — и вот результат. В этот момент ей захотелось просто обнять сына, но она сдержалась. Вместо этого аккуратно подтолкнула разговор к расписанию: сколько часов в день он готов заниматься, нужно ли менять подход, что было самым трудным весной. Постепенно разговор стал мягче — оба понимали: назад дороги нет.
Через несколько дней Ирина обзванивала знакомых и искала контакты учителей. В школьном чате нашла женщину — Татьяну Сергеевну, которая занималась подготовкой к математике. Договорились встретиться на пробное занятие. Егор слушал вполуха; он всё ещё держался настороженно. Но когда вечером мать принесла ему список потенциальных репетиторов по русскому языку и обществознанию, он нехотя согласился посмотреть анкеты вместе.
Первые недели лета прошли в новой рутине. Утром — завтрак за общим столом: овсянка, чай с лимоном или мятой; иногда на тарелке появлялись ранние ягоды с рынка. Потом репетитор по математике: занятия проходили онлайн или на дому — в зависимости от расписания учителя. После обеда короткая передышка и самостоятельная работа над тестами. Вечером обсуждение ошибок или звонки репетиторам по другим предметам.
С каждым днём усталость росла — у обоих. К концу второй недели напряжение стало заметнее даже в мелочах: кто-то забывал купить хлеб или выключить утюг, кто-то раздражался из-за пустяков. Однажды вечером за ужином Егор резко бросил вилку на тарелку:
— Зачем ты меня контролируешь? Я уже взрослый!
Она попыталась объяснить: ей важно знать его расписание, чтобы помочь организовать день. Но он только молчал и смотрел в окно.
Ближе к середине лета стало ясно: прежний подход не работает. Репетиторы были разными — кто-то требовал зубрёжки, кто-то давал сложные задания без объяснений; порой после занятий сын выглядел совсем разбитым. Она видела это и злилась на себя: может, зря давила? В доме к вечеру становилось душно; окна открыты настежь, но легче не становилось ни телу, ни душе.
Пару раз она пыталась поговорить об отдыхе или совместных прогулках — чтобы сменить обстановку хотя бы ненадолго. Но чаще всего разговор скатывался к спору: то ему казалось бессмысленным тратить время на улицу, то она начинала перечислять пробелы в знаниях и планы занятий на неделю вперёд.
Однажды вечером напряжение достигло предела. День был особенно тяжёлым: репетитор дал Егору сложный пробник по профильной математике, результат оказался хуже ожидаемого. Он вернулся домой мрачный и сразу закрылся у себя в комнате. Позже мать услышала тихий стук двери и осторожно вошла.
— Можно? — спросила она.
— Что?
— Давай поговорим…
Он молчал долго. Потом сказал:
— Мне страшно опять всё провалить.
Она присела рядом на край кровати.
— Мне тоже страшно за тебя… Но я вижу: ты стараешься изо всех сил.
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Если опять не получится?
— Тогда будем думать дальше вместе…
Они проговорили почти час: о страхах быть хуже других, о том, что устали оба, о бессилии перед этой системой экзаменов и вечной гонкой за баллами. Решили честно признать себе: идеального результата ждать глупо — нужен реальный план под их силы и возможности.
Позже вечером они вместе составили новый график занятий: сократили число часов в неделю, оставили время для отдыха и прогулок хотя бы пару раз в неделю, договорились обсуждать любые трудности сразу — чтобы не копить раздражение до взрыва.
В комнате Егора теперь чаще было открыто окно: вечерняя прохлада медленно вытесняла дневную духоту. После трудного разговора и пересмотра плана в доме воцарилось особое спокойствие, пусть и хрупкое. Егор сам прикрепил к стене новый график занятий — маркером выделил дни отдыха, чтобы не забывать про договорённость.
Поначалу обоим было непривычно придерживаться нового ритма. Иногда рука тянулась проверить: не забыл ли сын сделать пробник или позвонить репетитору? Но теперь Ирина останавливала себя, вспоминая недавний разговор. Вечерами они выходили ненадолго пройтись до магазина или просто прогуляться вокруг двора — не обсуждая задания, а болтая о пустяках. Егор всё ещё уставал после занятий, но злость и раздражение встречались реже. Он стал чаще спрашивать совет по сложной задаче — не из страха получить выговор, а потому что знал: мать выслушает без упрёков.
Первые успехи пришли незаметно. Однажды Татьяна Сергеевна, репетитор по математике, прислала Ирине сообщение: «Сегодня Егор решил два задания из второй части самостоятельно! Видно, что работает над ошибками». Ирина читала короткую фразу несколько раз подряд, улыбаясь так, будто речь шла о чём-то гораздо большем. За ужином она осторожно похвалила сына — просто отметила прогресс без лишних слов. Егор отмахнулся, но уголки губ дрогнули: похвала была к месту.
В следующий раз успех проявился иначе: на онлайн-занятии по русскому он впервые набрал высокий балл за сочинение-пробник. Сам подошёл показать результат матери — жест редкий для их семьи за последние месяцы. Вместо тревожного взгляда в сторону он сказал вполголоса:
— Кажется, я начинаю понимать, как строить аргументы.
Ирина только кивнула и обняла его за плечи.
С каждым днём атмосфера дома теплела — не резко, а будто по чуть-чуть менялись оттенки в знакомых деталях быта. На кухонном столе к чаю появлялись поздние ягоды с рынка; иногда после прогулки приносили огурцы или помидоры из палатки у метро. Ужинали вместе чаще: обсуждали новости школы или планы на выходные вместо бесконечных списков тем для повторения.
Отношение к подготовке тоже изменилось: если раньше каждую ошибку воспринимали как катастрофу, теперь разбирали спокойно и даже с юмором. Однажды Егор вместо решения написал в черновике шуточный комментарий про абсурдность формулировок экзаменационных заданий — Ирина засмеялась так искренне, что сын присоединился к её смеху.
Постепенно разговоры стали выходить за рамки ЕГЭ: обсуждали фильмы, музыку из плейлиста Егора или планы на будущий сентябрь — пусть пока без точных дат и названий вузов. Оба учились доверять друг другу не только в вопросах учёбы.
Дни становились короче; солнце уже не жгло до вечера — зато воздух был насыщен запахами позднего лета и далёкими голосами детей со двора под окнами. Иногда Егор уходил гулять один или встречался с одноклассниками на площадке возле школы — мать отпускала его спокойно, зная: домашние дела подождут пару часов.
К середине августа Ирина поймала себя на том, что больше не просматривает расписание сына тайком по вечерам; ей стало легче верить его словам о проделанной работе без постоянных проверок. Егор тоже стал реже раздражаться из-за вопросов о планах или просьб помочь по дому — похоже, напряжение ушло вместе с прежней гонкой за идеалом.
Однажды вечером перед сном они вместе пили чай на кухне при открытой форточке — говорили о том, каким видят следующий год.
— Если получится поступить… — начал Егор и вдруг замолчал.
Ирина улыбнулась:
— Если нет — будем искать дальше вместе.
Он посмотрел на неё серьёзно:
— Спасибо тебе… За то что выдержала всё это со мной.
Она махнула рукой:
— Это мы вместе выдержали.
Они оба знали: впереди ещё много работы и неизвестности — но страх быть одному перед этим будущим ушёл.
В последние августовские дни утро встречало свежестью; на деревьях у дома появились первые жёлтые листья среди зелени — напоминание о скором начале осени и новых испытаниях. Егор собирал учебники на столе к очередному занятию с репетитором; Ирина ставила чайник для завтрака — привычные движения казались теперь спокойнее.
Они уже подали заявление на пересдачу через школу заранее, чтобы избежать спешки ближе к экзамену — этот маленький шаг добавлял уверенности обоим.
Теперь каждый день был наполнен не только расписанием уроков или списком задач на неделю, но и общими планами на прогулку вечером или поход за продуктами вдвоём после работы Ирины. Иногда они спорили из-за пустяков или усталости от однообразия подготовки, но оба научились вовремя останавливаться и говорить вслух о своих чувствах до того момента, когда недовольство превращается в отчуждение.
Ближе к сентябрю стало ясно: каким бы ни оказался результат экзамена следующей весной или летом, главное уже изменилось внутри этой семьи. Они научились быть командой там, где прежде каждый пытался справиться один; научились делиться радостью маленьких побед вместо того чтобы ждать одобрения только от чужих оценок или баллов системы ЕГЭ.
Будущее всё ещё оставалось неопределённым — но в нём стало больше света оттого простого факта, что теперь никто не идёт туда один.
Как помочь авторам
Спасибо за чтение. Отметьте публикацию и, если не сложно, сделайте свой вклад через функцию «Поддержать», даже 50 ₽ значат очень много. Поддержать ❤️.