Снег сыпался уже третий час подряд — ровный, безветренный. Во дворе панельной девятиэтажки сугробы подросли до бампера старой «десятки», которую хозяин так и не удосужился перегнать на платную стоянку. На детской площадке качели скрипели от редких порывов ветра, хотя на них никто не сидел, и только от третьего подъезда доносился глухой стук музыки: кто-то проверял колонки к ночному салюту.
Нина Семёновна стояла у окна своей двухкомнатной и мяла в пальцах край кухонного полотенца. На плите булькал суп, на столе в миске остывала нарезанная картошка для салата. Она всё время забывала, что теперь ей надо меньше продуктов, и снова чистила «как раньше», на пятерых. Потом вспоминала и досадливо вздыхала, но резать меньше рука не поднималась.
Она всмотрелась вниз. Во дворе мелькали фигуры: женщина в пуховике тянула за собой ёлку, ветки шуршали по снегу; двое подростков в одинаковых чёрных куртках запускали петарды у гаражей, время от времени подпрыгивая от собственного грохота. Нина Семёновна поморщилась. Каждый год одно и то же. Но всё равно глаз оторвать не могла: как-никак спектакль под окнами.
На подоконнике мигнул телефон. Домовой чат снова ожил: «Коллеги, кто ставил машину на место для инвалидов?», «Подскажите, где купить нормальную селёдку?», «У кого дрель на час?» Она машинально пролистала, не вникая, и поставила телефон обратно, под цветочный горшок. Селёдка у неё уже была, дрель не нужна, а насчёт места для инвалидов ей было даже немного стыдно читать, хотя машины у неё не было никогда.
В это время с другой стороны дома, у первого подъезда, Антон пытался припарковать каршеринговую «Кию» между сугробом и чужим джипом. Машина пиликала парковочными датчиками так громко, что казалось, их слышит весь двор.
— Да влезешь ты, влезешь, — буркнул он, подруливая.
Сегодня его отпустили с работы раньше, «корпоратив в онлайне» он благополучно проигнорировал, сославшись на плохую связь. Ему нужно было только одно: забрать у курьера заказанную за неделю пиццу и до полуночи досмотреть сериал. Никаких гостей, никакого «ну, давайте уже за старый год». В этом году он устал от людей.
Телефон на панели мигнул сообщением из домового чата: «Друзья, не запускайте салюты под окнами, дети пугаются». Антон фыркнул. В прошлом году он сам носился с батареями фейерверков, а теперь вот раздражали даже чужие хлопки. Видимо, стареет, подумал он и заглушил мотор.
Во втором подъезде, на пятом этаже, семья Пахомовых заканчивала украшать ёлку. Младший, Саша, тянулся повесить пластиковую звезду на самую верхушку, подпрыгивал, но не доставал.
— Пап, ну подними, — ныл он, сжимая в руках звезду.
— Сейчас, — ответил отец, вытаскивая из духовки противень с курицей. — Подождёт твоя звезда. Мама сказала, ещё салат надо дорезать.
Мама, в фартуке с клубникой, уже который раз проверяла список дел в телефоне. Её раздражали крошки на полу, недокрученные гирлянды, шум соседской дрели этажом выше. Она обещала себе, что в этом году всё сделает заранее, а в итоге опять бегала по квартире с тряпкой и ножом в руках.
— Мам, а мы пойдём потом на улицу? — Саша прижался лбом к стеклу. — Там снег такой…
— Посмотрим, — отмахнулась она. — В шесть у нас «Ёлки» по телевизору, в восемь бабушка звонить будет. Куда тебе на улицу.
Саша вздохнул и продолжил рисовать на запотевшем стекле какие-то круги. Снизу, со двора, донёсся очередной хлопок петарды, и он вздрогнул.
Снег всё шёл. К шести часам вечера двор потемнел, фонари зажглись, окрестные окна вспыхнули разноцветными огоньками. У мусорных баков выросла гора коробок из-под мандаринов и шампанского. Мужчина в спортивных штанах выносил старый стул и, не доходя до контейнера, просто бросил его в сугроб.
Первой собаку заметила Нина Семёновна. Она подошла к окну, чтобы проверить, не оставили ли дворники пакеты с песком у подъезда, и увидела тёмное пятно на белом снегу. Пятно двигалось, дрожало.
Она прищурилась, надела очки.
На площадке между качелями и горкой сидел пёс. Среднего размера, с короткой рыжей шерстью, ошейник тёмный, без светоотражающей ленты. Собака поджимала лапы и всё время оглядывалась. Время от времени сжималась в комок от хлопков, доносящихся издалека.
Нина Семёновна невольно приложила ладонь к стеклу.
— Господи, — вырвалось у неё. — Чей же ты…
Она постояла ещё минуту, ожидая, что вот сейчас кто-нибудь выйдет: хозяин, подростки, дети. Никто не вышел. Пёс поднялся, прошёл пару шагов, понюхал сугроб, снова сел. Снег налипал на спину.
Телефон на подоконнике пискнул. В чате дома появилось новое сообщение: «Во дворе собака. Кто-то потерял? Фото прилагаю». Фотография была явно сделана из окна соседнего подъезда. На ней тот же пёс, только чуть размытый.
Под фото посыпались ответы: «Не наша», «У нас кот», «Сейчас все будут думать, что это я подобрала», «Пусть дворники выгонят, чего она тут». Кто-то отправил смайлик с пожимающими плечами.
Нина Семёновна нахмурилась. Она посмотрела на свою шаль, висевшую на стуле, на суп, на картошку. Потом снова на собаку.
— Нет, так нельзя, — сказала она вслух и пошла в коридор одеваться.
Антон, поднимаясь по ступенькам с пакетом пиццы, тоже услышал писк телефона. Он остановился на пролёте, глянул на экран. Домовой чат, та же фотография собаки.
«Кто-нибудь выйдите, посмотрите», — написала соседка из первого подъезда, та, что вечно жаловалась на шум.
Антон уже хотел пролистать дальше, но задержался. На фото собака действительно выглядела растерянной. И ещё этот снег… Он представил, как та дрожит от холода.
— Ладно, — пробормотал он. — Всё равно ещё не голодный.
Он развернулся и пошёл вниз, обратно во двор, ругая себя за мягкотелость.
Во втором подъезде Саша снова прилип к окну.
— Мам, смотри, собака! — закричал он. — Там собака одна сидит!
Мать подошла, мельком глянула.
— Бродячая, наверное. Не трогай, — сказала она. — Сейчас на улицу выйдешь — ещё принесёшь блох.
— Ей холодно, — упрямо сказал Саша.
— Саш, у нас дома салаты недорезаны, — устало ответила она. — Иди помоги папе.
Саша ещё немного постоял, прижавшись носом к стеклу, потом вдруг решился.
— Я только на минутку, — бросил он и побежал в коридор за курткой.
— Ты куда?! — крикнула ему мать, но он уже натягивал сапоги.
Внизу, у выхода, он столкнулся с Ниной Семёновной. Та, застёгивая пальто, прижимала к груди старый клетчатый плед и какую-то миску.
— Здравствуйте, — выдохнул Саша, пытаясь проскочить мимо.
— Ты куда это? — строго спросила она. — В тапках?
Он посмотрел вниз. На ногах действительно были домашние тапочки.
— Ой, — сказал он и покраснел.
— Бегом обратно, надень сапоги. Замёрзнешь ещё, — сказала она, но голос у неё был мягкий. — Ты тоже к собаке?
Саша кивнул.
— Молодец, — сказала Нина Семёновна. — Только обувайся как следует.
Когда они вышли во двор, снег уже успел насыпать им на шапки. Пёс, увидев людей, поднялся, насторожился, но не убежал. Он принюхивался, хвост опустил, но не поджал.
— Ай ты, бедненький, — пробормотала Нина Семёновна и присела, раскрывая плед. — И кто тебя выпустил в такую погоду.
Саша стоял рядом, не зная, можно ли гладить.
— Можно я? — спросил он.
— Не знаю, — честно сказала она. — Вдруг укусит.
Пёс сделал шаг к ним, понюхал край пледа, потом руку Нины Семёновны. Тёплый влажный нос коснулся её пальцев. Она осторожно провела рукой по его шее. Собака не отстранилась, только вздрогнула от очередного далёкого хлопка.
— Видишь, хороший, — сказала она Саше. — Погладь по боку, не по голове.
Саша протянул руку и коснулся шерсти. Та оказалась тёплой, чуть влажной от снега.
— Он дрожит, — сказал он.
— Сейчас, сейчас, — Нина Семёновна развернула плед и попыталась накинуть его на пса. Тот сначала отпрянул, но потом, словно поняв, что это тепло, позволил укутать себя. Снег тут же начал таять на клетчатой ткани.
К ним подошёл Антон, держа в руках пластиковый контейнер.
— О, уже опекаете, — сказал он, чуть смущённо улыбнувшись. — Я тут… колбасу нашёл. В пиццу всё равно не влезет.
— А вы кто будете? — прищурилась Нина Семёновна, пытаясь вспомнить.
— Из седьмой квартиры, над вами, — подсказал он. — Антон.
— А, это вы, который ночью по клавишам стучит, — сказала она, и в голосе прозвучал лёгкий упрёк.
— Работа такая, — развёл руками он. — Можно я ему дам?
— Давай, только аккуратно, — сказала она.
Пёс, почуяв запах, оживился, сделал шаг навстречу. Антон присел на корточки, протянул кусок. Собака взяла аккуратно, не задевая зубами пальцы, прожевала и посмотрела на него внимательнее.
— Видите, не бездомный, — сказал Антон. — Уличные так не берут. И ошейник есть.
— Может, убежал, — предположила Нина Семёновна. — Сейчас этих салютов понаставят, бедные животные с ума сходят.
Саша тем временем достал из кармана телефон.
— Я сейчас в чат нашего подъезда напишу, — сообщил он. — Там тётя Света всегда всё знает.
— Пиши, пиши, — одобрила Нина Семёновна.
Через пару минут в общем доме чате появилось новое сообщение от Сашиного аккаунта: «Нашли собаку во дворе, рыжая, в пледе. Кто потерял?» К сообщению он прикрепил фото, где пёс выглядел уже чуть спокойнее, с торчащим из-под пледа ухом.
Ответы посыпались быстро: «Не наша», «Похож на того, что гулял с девочкой из соседнего дома», «Может, из соседнего двора?», «Попробуйте в ветчат написать».
— В какой ещё ветчат, — буркнула Нина Семёновна, всматриваясь в экран Антона, который читал переписку.
— Группа в мессенджере, — пояснил он. — Я там есть. Сейчас скину туда.
Он сфотографировал собаку ещё раз, ближе, и отправил в городской чат помощи животным. Написал: «Найдена собака, рыжая, ошейник тёмный, без жетона. Район такой-то, дом такой-то».
— А если хозяева не найдутся? — спросил Саша, понизив голос.
— Найдутся, — автоматически сказала Нина Семёновна, хотя сама не была уверена. — Не могут же они совсем безответственные быть.
— Могут, — тихо ответил Антон. — Но давайте пока исходить из лучшего.
Снег всё продолжал идти. Пёс немного отогрелся, перестал дрожать так заметно, но всё равно вздрагивал от каждого громкого хлопка. Ветер донёс запах жареного мяса из чьей-то кухни, и собака подняла нос, втягивая воздух.
— Ему надо в тепло, — сказала Нина Семёновна. — На улице он всё равно замёрзнет.
— В подъезд? — предложил Антон.
— Нас же там убьют, — вздохнула она. — Скажут, что грязь развели, блох притащили.
— У нас коврик всё равно грязный, — вмешался Саша. — У нас можно.
— Саша! — раздался сверху голос матери. Она высунулась из окна, увидела сына внизу, собаку, соседей. — Ты почему на улице без спроса?!
— Мам, тут собака, — крикнул он. — Ей холодно!
— Пусть идёт к себе домой, — отрезала она. — Иди домой немедленно, замёрзнешь!
Саша закусил губу и посмотрел на Нину Семёновну.
— Иди, иди, — мягко сказала она. — Мы пока тут постоим.
Саша медленно побрёл к подъезду, оглядываясь. Пёс проводил его взглядом.
Антон посмотрел на Нину Семёновну.
— Может, пока к вам? — неуверенно предложил он. — У вас на первом этаже, ему меньше по лестнице.
— Ты думаешь, я справлюсь? — удивилась она. — У меня дома ковёр новый… ну, относительно. И суп.
— Я помогу, — сказал Антон. — И, если что, у меня есть плед похуже, на него можно постелить.
Она вздохнула.
— Ладно, — решила наконец. — Не могу я его тут оставить.
Они вдвоём поднялись, каждый с одной стороны, и позвали собаку. Та сначала замялась, потом, почувствовав запах колбасы в руке Антона, всё-таки пошла за ними, неуклюже ступая по скользким ступенькам. Плед волочился по полу.
В подъезде их встретил влажный запах резиновых ковриков и хлорки. Где-то наверху хлопнула дверь, послышались шаги.
— Тихо, тихо, — шептала Нина Семёновна, будто собака могла понять. — Сейчас, миленький, сейчас.
У её квартиры пёс остановился, понюхал дверь. Она открыла, отступила в сторону.
— Заходи, — сказала она.
Собака вошла осторожно, оглядываясь. В коридоре он встряхнулся, с шерсти посыпались капли. Нина Семёновна невольно отпрянула, но тут же взяла себя в руки.
— Антон, ты плед свой принеси, а я пока постелю газеты, — распорядилась она.
— Есть, — ответил он и побежал наверх.
Пока он бегал, Нина Семёновна нашла старые газеты, разложила их у батареи, поставила миску с водой. Пёс понюхал воду, сделал несколько жадных глотков, потом сел, тяжело опустив зад.
Она присела рядом, осторожно провела рукой по его спине. Шерсть была густой, под пальцами чувствовались мышцы.
— Ну что, дружок, — тихо сказала она. — Погостишь у меня?
Пёс тихо вздохнул.
В это время в домовой чат пришёл новый комментарий: «Соседи, собаку забрали в первую квартиру второго подъезда, к Нине Семёновне. Если кто знает хозяев, пишите ей или Антону из седьмой». Это написала всё та же активная соседка из первого подъезда, которая, оказывается, наблюдала из окна и успела всё зафиксировать.
Через десять минут у двери Нины Семёновны раздался первый звонок. Она, вытирая руки о фартук, открыла. На пороге стояла девушка в пуховике с капюшоном, из-под которого выбивались тёмные волосы.
— Здравствуйте, — сказала она. — Я из третьего подъезда. Мне в чат скинули, что у вас собака. Можно посмотреть? У меня просто… у знакомых пропадал похожий.
— Заходите, — вздохнула Нина Семёновна. — Смотрите.
Девушка вошла, наклонилась к псу.
— Нет, не он, — сказала она спустя минуту. — У тех белое пятно на груди, а тут нет. Но я в их чат скину, вдруг…
— Спасибо, — сказала Нина Семёновна.
Девушка ещё раз погладила собаку и ушла, уже набирая что-то в телефоне.
Потом заглянула соседка с четвёртого этажа, вечно недовольная шумом. Она стояла на пороге, не разуваясь, и держала в руках пластиковый пакет.
— Я тут… печеньки испекла, — сказала она неловко. — Подумала, вам с собакой пригодится. И детям нашим интересно, что у нас теперь приют.
— Спасибо, — удивилась Нина Семёновна. — Проходите.
— Нет, я быстро, — отмахнулась та. — У меня там духовка. Но если что, пишите в чат, я могу ещё еды принести.
Она поставила пакет на тумбочку и ушла.
Антон вернулся с пледом и старой простынёй.
— Вот, — сказал он, раскладывая всё у батареи. — Сейчас ему будет мягче.
Пёс, увидев новый плед, подошёл, обнюхал, потом улёгся, вытянув лапы. Вздохнул.
— Видите, как устроился, — улыбнулся Антон. — Как будто всегда тут жил.
— Не сглазь, — буркнула Нина Семёновна, но улыбнулась в ответ.
Время шло. На кухне у неё остывал суп, салат так и лежал недоделанный. Она то и дело заглядывала в телефон: в ветчате никто пока не откликался. Лишь пара людей спросили, есть ли у собаки клеймо или чип.
— Чип, — повторила она, как незнакомое слово.
— Это такая штука под кожей, — объяснил Антон. — В ветклинике могут проверить. Но сейчас уже, наверное, все закрыты.
— До восьми работают некоторые, — написал кто-то в чате.
— У нас до девяти, — добавил другой.
Антон задумался.
— Я могу отвезти, — сказал он. — Машина под домом, каршеринг. До ближайшей клиники десять минут.
— В такую погоду? — засомневалась Нина Семёновна. — И собака только-только согрелась.
— Если у него есть чип, мы хозяев быстро найдём, — возразил Антон. — Иначе он у вас надолго.
Она посмотрела на пса. Тот поднял на неё глаза, в которых отражался свет люстры.
— А если… если хозяева окажутся какие-нибудь… не очень? — тихо спросила она. — Бьют, например.
— Тогда будем думать, — сказал Антон. — Но сначала надо хотя бы узнать, кто они.
Она колебалась ещё минуту, потом кивнула.
— Ладно. Только я с вами поеду, — сказала она. — Не брошу его.
— Я тоже! — высунулся из-за двери Саша. Оказывается, он всё это время стоял в коридоре, прислушиваясь.
— Ты-то куда, — всплеснула руками его мать, появившись следом. — У нас курица в духовке.
— Мам, ну пожалуйста, — взмолился он. — Я буду тихо сидеть. Я ему буду… сказки рассказывать.
— В машине? — усмехнулся Антон.
— Ладно, — вмешалась Нина Семёновна. — Пусть едет. Ребёнок же.
Мать тяжело вздохнула, посмотрела на сына, на собаку, на соседей.
— Только шарф надень, — сдалась она. — И шапку нормальную, не эту с дыркой.
Через десять минут они уже втроём, с псом, который с трудом запрыгнул на заднее сиденье, сидели в машине. Антон включил обогрев, дворники с усилием смахивали снег с лобового стекла.
— Как его зовут? — спросил Саша, поглядывая назад.
— Не знаем, — ответила Нина Семёновна. — Пока просто… Пёс.
— Это не имя, — возмутился Саша. — Надо придумать.
— Не привыкай, — тихо сказала она. — Вдруг вечером хозяева найдутся.
Дорога до клиники действительно заняла минут десять. На улицах было мало машин — только такси с гирляндами на стёклах да редкие частники, спешащие в магазины. У входа в клинику горела вывеска, внутри светились окна.
— Успели, — выдохнул Антон.
В клинике было тепло, пахло лекарствами и чем-то мясным. За стойкой сидела администратор, листая телефон.
— Здравствуйте, — обратился к ней Антон. — Мы нашли собаку во дворе, хотим проверить на чип.
— Сейчас спрошу врача, — сказала она, откладывая телефон. — Подождите минутку.
Они сели на пластиковые стулья. Пёс улёгся у ног Нины Семёновны, положив голову ей на ботинок. Она осторожно погладила его по уху.
— Как будто всегда мой был, — тихо сказала она, сама удивляясь своим словам.
Из кабинета вышел ветеринар в зелёной форме.
— Здравствуйте, — кивнул он. — Где наш герой?
Они завели собаку в кабинет. Врач достал из ящика небольшой прибор.
— Сейчас посмотрим, есть ли чип, — объяснил он. — Держите его, чтобы не дёргался.
Антон и Нина Семёновна встали по бокам, каждый держал по боку собаки. Врач провёл прибором вдоль шеи, спины.
Прибор пискнул.
— Есть, — сказал врач. — Сейчас посмотрим номер.
Он записал цифры, ввёл их в компьютер.
— Так… Зарегистрирован, — пробормотал он. — Кобель, три года, зовут Ричи. Хозяйка… — он прищурился, читая. — Живёт на соседней улице. Телефон есть, сейчас попробуем дозвониться.
Нина Семёновна почувствовала, как у неё что-то сжалось внутри. С одной стороны, она обрадовалась: у собаки есть дом. С другой — неожиданно стало грустно.
— Ричи, значит, — прошептала она, глядя на пса.
— Красивое имя, — заметил Саша. — Ему идёт.
Врач набрал номер, подождал.
— Не отвечает, — сказал он. — Попробуем ещё.
Со второй попытки трубку сняли.
— Алло?… Да, добрый вечер. Это ветклиника такая-то. У нас тут ваш пёс, Ричи. Его нашли во дворе на улице… Да, да…
Он отстранил телефон от уха, потому что там раздался громкий вскрик.
— Да, с ним всё в порядке, — поспешил успокоить он. — Его согрели, привезли к нам. Да, конечно, можно забрать. Мы работаем до девяти.
Он продиктовал адрес, повесил трубку.
— Хозяйка сказала, что он вырвался во время прогулки, испугался петард, — пояснил он. — Уже искали по району. Сейчас приедет.
— Вот и хорошо, — сказала Нина Семёновна и неожиданно почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она быстро моргнула.
— Вы молодцы, что не прошли мимо, — добавил врач. — Не все так делают.
— А мы… мы можем остаться, подождать? — спросил Саша.
— Конечно, — кивнул врач. — Садитесь в коридоре.
Они вышли, снова сели на стулья. Пёс улёгся рядом, положив голову на колени Нины Семёновны. Она погладила его, стараясь запомнить ощущение шерсти под пальцами.
— Ну что, Ричи, — тихо сказала она. — Сейчас твоя хозяйка придёт.
— А вы… вы рады? — вдруг спросил Антон. — Что хозяева нашлись.
— Конечно, — ответила она. — Это же хорошо. Просто…
Она замолчала, подбирая слова.
— Просто иногда приятно, когда кому-то нужен, — закончила она. — Даже если это собака.
Антон кивнул. Он вспомнил свою пустую квартиру, пиццу на столе, сериал, который ждал. И почему-то всё это показалось ему очень тусклым.
— Может, вам тоже завести кого-нибудь, — неуверенно предложил он. — Кота там, или…
— Котов я не люблю, — отрезала она, но без злости. — И вообще, это ответственность. Сегодня есть силы, а завтра…
— Ну, сегодня у вас силы нашлись, — заметил он.
Она посмотрела на него, прищурившись, потом вдруг улыбнулась.
— А у тебя? — спросила она. — Ты же, наверное, мог мимо пройти. Молодые сейчас все спешат.
— Я… — он пожал плечами. — Тоже иногда хочу быть кому-то нужным.
Они замолчали. В коридоре было тихо, только где-то в глубине клиники лаяла другая собака.
Через двадцать минут дверь распахнулась, и вбежала женщина в длинной пуховой куртке, без шапки, с растрёпанными волосами. Щёки у неё были красные от мороза.
— Ричи! — закричала она, увидев пса.
Тот вскочил, хвост замолотил по воздуху. Он бросился к ней, запрыгнул, облизал лицо. Женщина обняла его, прижалась щекой к голове.
— Господи, я думала, уже всё, — говорила она, запинаясь. — Я весь район обошла… Спасибо вам, спасибо большое…
Она подняла глаза на Нину Семёновну, Антона и Сашу.
— Это вы его нашли? — спросила она.
— Мы, — ответила Нина Семёновна. — В нашем дворе сидел, весь в снегу.
— Спасибо вам, правда, — женщина вдруг заплакала. — Я… я не знаю, что бы делала. Он же как ребёнок.
— Главное, что нашли, — сказал Антон. — В следующий раз крепче держите поводок.
— Я буду, клянусь, — она вытерла глаза рукавом. — Я… Я живу недалеко, на соседней улице. Если вам что-то нужно будет… ну, не знаю… Я могу помочь, у меня машина, я вожу…
— Нам ничего не надо, — мягко сказала Нина Семёновна. — Главное, чтобы вы его берегли.
Женщина кивнула, ещё раз поблагодарила каждого, даже Сашу, который гордо расправил плечи. Потом, держа поводок крепко в руке, ушла вместе с собакой.
Когда дверь за ними закрылась, в коридоре стало неожиданно пусто.
— Ну что, — сказал Антон. — По домам?
— По домам, — согласилась Нина Семёновна.
На улице снег стал идти реже, но воздух был всё такой же холодный. Они втроём вернулись к машине. Саша всю дорогу говорил, как он будет рассказывать всем во дворе, как они спасали Ричи.
— Только не преувеличивай, — усмехнулся Антон. — Мы его не из пожара выносили.
— А что, мало ли, — возразил Саша. — Он мог замёрзнуть.
— Мог, — согласилась Нина Семёновна.
Когда они вернулись во двор, уже начинали стрелять первые салюты. Небо над домами вспыхивало зелёными и красными огнями, гул отдавался в стёклах.
— Мама меня убьёт, — вдруг вспомнил Саша. — Я же надолго ушёл.
— Я с тобой поднимусь, — предложила Нина Семёновна. — Скажу, что это я тебя увела.
— И я, — добавил Антон. — Коллективная ответственность.
Они поднялись во второй подъезд. На лестничной клетке пахло жареным мясом и мандаринами. Где-то в квартире играла новогодняя песня.
Мать Саши открыла дверь настежь.
— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Я уже…
Увидев соседей за спиной сына, она замолчала.
— Мы… — начала Нина Семёновна. — Это я его…
— Мы ездили в ветклинику, — перебил Саша. — Собаку проверяли на чип. Нашли хозяйку!
— А курица? — спросила она, но голос уже был не такой сердитый.
— Курица подождёт, — вмешался Антон. — А собака могла не подождать.
Она посмотрела на них, на сына, на их запорошенные снегом шапки.
— Ладно, — сказала она. — Заходите на минутку. У нас салат есть.
— Нет-нет, — замахала руками Нина Семёновна. — У меня суп остывает.
— А у меня пицца, — добавил Антон.
— Тогда хотя бы чай, — не сдавалась она. — Всё равно уже почти Новый год, а мы даже с соседями толком не знакомы.
Они переглянулись.
— На пять минут, — уступила Нина Семёновна. — А то у меня дома пусто.
В квартире Пахомовых было тепло и шумно. Ёлка переливалась огнями, на столе стояли салаты, курица, тарелка с мандаринами. Телевизор бубнил что-то про итоги года.
— Проходите, — сказала мать Саши, снимая с них верхнюю одежду. — Я Таня.
— Нина Семёновна, — представилась она.
— Антон, — добавил он.
— Саша, — важно сказал мальчик, хотя все и так знали.
Они сели за стол, каждый налил себе по кружке чая. Таня поставила перед ними тарелку с печеньем, которое, как оказалось, она пекла по рецепту из интернета.
— А я думала, вы такая… строгая, — призналась Таня, обращаясь к Нине Семёновне. — Вы как-то раз сделали замечание моему сыну за мяч в подъезде.
— А вы вечно музыку громко включаете, — парировала та. — Но, видимо, иногда это терпимо.
Они улыбнулись друг другу.
Антон смотрел на эту сцену и вдруг почувствовал, как в груди становится легче. Как будто в этом тесном кухонном пространстве появилось ещё немного воздуха.
Телефон на столе у Тани завибрировал. Она глянула.
— О, это наш домовой чат, — сказала она. — Уже пишут про собаку. «Спасибо соседям из второго подъезда за спасённого Ричи. Предлагаю создать группу взаимопомощи по животным». Это, кажется, наша активистка.
— Группа взаимопомощи, — повторила Нина Семёновна. — Ну, может, и неплохо.
— Я вступлю, — тут же сказал Саша. — Я буду… волонтёром.
— Сначала уроки научись делать, волонтёр, — хмыкнула Таня.
Антон достал телефон, открыл чат. Там уже бурлило обсуждение: кто-то предлагал сделать объявление на подъезде, кто-то делился историями о потерянных котах и найденных хомяках. Кто-то ворчал, что «собаки в подъезде — это антисанитария», но его быстро осадили.
— Смотрите, — сказал Антон, показывая экран. — Они предлагают в полночь выйти во двор с чаем. Типа познакомиться, сфотографироваться. С собакой, если придёт.
— С какой собакой, — удивилась Нина Семёновна. — Она же уже дома.
— Хозяйка написала, что зайдёт, если успеет, — пояснил он. — Ей тоже интересно познакомиться с нашими героями.
— В полночь я уже спать собиралась, — пробормотала она. — Но, видимо, не судьба.
Таня посмотрела на часы.
— До полуночи ещё два часа, — сказала она. — Успеем и поесть, и посуду помыть.
— И салют посмотреть! — воскликнул Саша.
— И собаку ещё раз увидеть, — добавила Нина Семёновна, сама удивляясь, как ей этого хочется.
К одиннадцати часам они разошлись по квартирам. Нина Семёновна вернулась к своему столу, подогрела суп, доела его под тихий голос ведущего по телевизору. Салат она так и не доделала, но это уже не казалось важным.
Она поймала себя на том, что всё время прислушивается к звукам в подъезде, будто ожидает, что сейчас за дверью заскребутся когти. Но было тихо.
Антон у себя дома разогрел пиццу, но съел только кусок. Остальное оставил на утро. Он то и дело заглядывал в домовой чат, где уже договорились: без пяти двенадцать все, кто хочет, выходят во двор с термосами.
Таня накрывала на стол, выкладывала салаты по тарелкам, поправляла скатерть. Саша каждые пять минут спрашивал, когда уже можно идти во двор.
— Ещё рано, — отвечала она. — Сначала куранты, потом пойдём.
Когда по телевизору начали отсчитывать последние минуты, во дворе уже слышались одиночные залпы. Небо светилось, снег искрился в свете фонарей. В окнах домов мелькали силуэты людей с бокалами.
— С Новым годом, — тихо сказала Нина Семёновна сама себе, поднимая стакан с компотом. Она чокнулась с телевизором, выпила, выключила звук и взяла шаль.
В подъезде она встретила Антона.
— С Новым, — сказал он, чуть смущённо.
— И тебя, — ответила она. — Пошли?
Во дворе уже собралась небольшая группа людей. Кто-то принёс термосы с чаем, кто-то — пластиковые стаканчики. Дети бегали по снегу, оставляя цепочки следов. Над головой грохотали салюты, воздух был наполнен дымом и запахом пороха.
— О, наши герои, — воскликнула активная соседка, увидев Нину Семёновну и Антона. — И Саша где?
— Иду, иду! — раздалось сзади.
Саша выбежал во двор, натягивая варежки на ходу. За ним шла Таня с термосом.
— Я чай сделала, с лимоном, — сказала она. — Наливайте.
Они стояли кружком, пили горячий чай, переговаривались. Кто-то рассказывал историю про кота, который однажды сам вернулся домой через три дня. Кто-то жаловался на салюты.
— А где Ричи? — не выдержал Саша.
— Сейчас придёт, — послышался голос.
Со стороны арки показалась женщина в длинной пуховой куртке. На поводке рядом шёл рыжий пёс. Увидев своих вчерашних спасателей, он замахал хвостом и потянулся к ним.
— Можно? — спросила женщина, подходя ближе.
— Конечно, — ответила Нина Семёновна, приседая.
Ричи подбежал, ткнулся ей в ладони. Она погладила его по шее, по знакомой шерсти.
— Спасибо вам ещё раз, — сказала хозяйка. — Я думала, он уже где-то…
— Не надо, — перебила её Нина Семёновна. — Главное, что вы его любите.
— Люблю, — кивнула та. — И буду держать крепче.
Соседи один за другим подходили, гладили собаку, знакомились друг с другом. Кто-то предлагал обменяться телефонами, чтобы в случае чего быстро реагировать.
— Давайте сделаем фото, — предложила активистка. — На память. С собакой.
— Я плохо получаюсь, — замялась Нина Семёновна.
— Ничего, — отмахнулась та. — Это же не на обложку журнала.
Они выстроились полукругом: дети впереди, взрослые сзади. Ричи в центре, сидит, смотрит прямо в камеру. Кто-то поднял вверх стакан с чаем.
Вспышка осветила их лица.
— Готово, — сказала соседка. — Я скину в чат.
На мгновение во дворе стало особенно светло. Потом свет погас, остались только фонари и редкие огни салюта.
Нина Семёновна стояла, держа в руках пластиковый стакан, и смотрела на соседей. На Антона, который смеялся над чьей-то шуткой. На Таню, поправляющую Саше шарф. На женщину с Ричи, которая что-то рассказывала активистке.
Она вдруг поняла, что этот двор, который казался ей всегда просто местом между домами, стал чем-то другим. Не сразу, не волшебным образом, но сегодня в нём появилось что-то вроде ниточки, связывающей людей между собой.
— Нина Семёновна, — окликнул её Антон. — Вы завтра дома будете?
— А что? — удивилась она.
— Мы тут в чате решили, — сказал он. — Хотим сделать маленькую коробку у подъезда, типа ящика для объявлений про животных. Вдруг ещё кто-то потеряется. Надо будет повесить, оформить. Вы поможете текст придумать? У вас хорошо получается.
Она подумала.
— Придумаю, — сказала она. — Напишем, что… если кто-то потерялся, мы поможем найти.
— Не только собак, — добавил Саша, подбегая. — И людей тоже.
— Людей сложнее, — заметила Таня.
— Но можно попробовать, — тихо сказала Нина Семёновна.
Салюты постепенно стихали. Люди начали расходиться по домам, желая друг другу спокойной ночи. Кто-то ещё задерживался, обсуждая планы на завтра.
Нина Семёновна поднялась к себе, сняла шаль, поставила стакан в раковину. На столе стоял недоделанный салат, рядом лежал телефон.
Она открыла домовой чат. Там уже появилось их общее фото. Под ним кто-то написал: «С Новым годом, соседи. Пусть в этом году у всех будет дом и свои».
Она долго смотрела на экран, потом выключила телефон и подошла к окну. Во дворе было тихо, только снег ещё падал — медленно, редкими хлопьями. На детской площадке виднелись свежие следы, а у подъезда, под фонарём, двое подростков тушили последние петарды.
Нина Семёновна прислонилась лбом к холодному стеклу.
— С Новым годом, двор, — сказала она вполголоса.
Где-то внизу залаяла собака. Может, Ричи, а может, какая-то другая. Звук поднялся по стенам, отразился в окнах и растворился в ночи.
Она отступила от окна, выключила свет и пошла спать, чувствуя странное спокойствие. Дом вокруг казался не таким чужим, как ещё утром. И это было, пожалуй, самым тихим и настоящим подарком в эту снежную новогоднюю ночь.
Спасибо, что читаете наши истории
Если история тронула вас, расскажите нам об этом в комментариях — такие слова мы перечитываем не раз. Поделитесь ссылкой с теми, кто любит хорошие тексты. При желании вы можете поддержать авторов через кнопку «Поддержать». Наше искреннее спасибо всем, кто уже помогает нам продолжать эту работу. Поддержать ❤️.