Сергей Петрович уже несколько месяцев вёл приём в крохотном здании фельдшерско-акушерского пункта, словно не веря, что его вот-вот закроют. Он жил в соседней деревне и считал эту работу частью своей судьбы. Было трудно представить, как люди обойдутся без лекарств и советов, к которым все давно привыкли. Сообщение о закрытии пришло ранней весной, когда последние сугробы ещё белели у обочин, а земля пробивалась сквозь тонкий слой талой воды. В тот день он убирал бинты в ящик крошечного шкафа и думал о том, что перемены уже не отодвинуть. Теперь оставалось лишь ждать официального распоряжения и готовить бумаги к передаче. Никто в районе не обещал прислать замену. Документы говорили одно: стационарный пункт обходится слишком дорого, а численность жителей падает. Сергей Петрович старался сохранять спокойствие, хотя внутри чувствовал странную пустоту. Он видел, что односельчане встревожены и ждут чуда, понимая: фельдшер уже не молод, но остаётся единственным, кто может дать дельный совет в экстренной ситуации.
Официальное письмо из райцентра подтвердило худшие опасения: медпункт не будет работать со следующей недели. Вместо него запускается передвижной комплекс — ближние деревни свяжут в единый маршрут, и каждая получит выездную помощь раз в несколько дней. В придачу к этому плану Сергей Петрович получил новенькую «Газель» с базовым оснащением. На первый взгляд она казалась просторной: внутри стояли стол, стеллаж с медикаментами, а вдоль борта — откидывающиеся сиденья для пациентов. Но при ближайшем рассмотрении места всё же не хватало, особенно когда требовалось разложить портативный инвентарь или найти пространство для осмотра. К тому же он понимал, что в одиночку не справится с журналами учёта, заготовкой шприцов, дезинфекцией и всем прочим. Администрация не обещала ему медсестру на выезде, поэтому приходилось готовиться к самостоятельной работе.
В первый день перехода к новому формату у Сергея Петровича не было даже времени вздохнуть. Он проснулся в шесть утра, протёр ветровое стекло и бегло проверил тормоза. Ещё вечером его предупреждали о скользких участках на просёлке, где талая вода смешалась с подтаявшим грунтом. Потом он заглянул внутрь автобуса, по привычке пересчитав упаковки перевязочных материалов и ампул. Список деревень, которые требовалось объехать, выглядел внушительно: восемь населённых пунктов, разбросанных по просёлочным дорогам. Каждый ждал его приезда: кто-то хотел измерить давление, кто-то — показать ребёнка с простудой. Разрываясь между ответственностью и страхом оплошать, он крепко держал ключи от автомобиля и надеялся, что всё начнётся без серьёзных эксцессов.
Сергею Петровичу было пятьдесят три, и многое в его жизни зависело от здоровья, которое уже не отличалось прежней бодростью. Иногда ныла поясница, а под вечер напоминала о себе старая травма колена. Тем не менее он считал свою работу важной частью жизни, хотя никогда не называл это громкими словами. Теперь, глядя на колонку топлива, он чувствовал глухую тревогу: поездки станут длиннее, перерывы короче, а нагрузка — выше, чем когда-либо. Однако бросать дело не хотелось. Он повторял себе: пусть будет сложнее, но зато у людей останется доступ к лекарствам, пусть даже с ограничениями.
На рассвете он выехал в направлении ближайшей деревни, где жила пожилая супружеская пара. Дорога петляла по округе, то уходя в неглубокие лощины, где скапливалась вода. Низкие тучи наползали с запада, грозя дождём. Сергей Петрович усиливал обдув в салоне, чтобы избавиться от запотевания стёкол, и всё же ловил себя на мысли: едет всего лишь к первому дому. Он понимал, что сегодня ему предстоит обследовать не меньше тридцати человек, разъезжая из одного села в другое. В небольшой тетради он отмечал имена, годы рождения и жалобы, чтобы не забыть никого. Было тревожно осознавать: пациенты ждут, а опоздания могут обернуться недоразумениями или упрёками.
Когда он подъехал к первому дому, его встретил пожилой мужчина в телогрейке. Под ногами чавкала грязь, и шаги звучали вязко, будто отзывались эхом в пустых дворах. Внутри постройки было прохладно, но всё же лучше, чем снаружи. В маленькой комнате сидела жена хозяина с платком на голове. Она тяжело кашляла и лишь кивнула на приветствие. Сергей Петрович улыбнулся ей и раскрыл сумку, чтобы измерить давление и послушать лёгкие. Пока фиксировал результаты осмотра, краем глаза поглядывал на часы. Впереди оставались ещё несколько адресов, где ждали его помощи.
Спустя час он уже пересекал границу другого села, обгоняя старый трактор. Местами дорога становилась скользкой, колёса «Газели» буксовали на размокшем покрытии, и мотор ревел при попытке взять крутой подъём. К полудню дождь всё-таки начался, и лужи вдоль обочин начали расширяться. Капли барабанили по крыше, а настроение Сергея Петровича падало, несмотря на привычку не показывать уныние перед пациентами. Он заезжал в дом за домом, выписывал рецепты для гипертоников и отпаивал анальгином тех, у кого разыгралась острая боль. С каждым визитом копилось чувство, будто он не просто болеет за пациентов, но и с каждым разом всё сильнее отдаляется от минуты отдыха.
Перерыва не оказалось ни на еду, ни на короткий привал. Вместо этого он доехал до самой отдалённой деревни, где не было даже магазина. Ещё до закрытия стационарного пункта там редко бывали врачи — население небольшое, да и дороги труднопроходимы. Сейчас же все бросились к двери его «Газели», обступили машину и наперебой жаловались на хронические боли, слабость, старые раны. Ему пришлось осматривать каждого, стараясь удержать в голове многочисленные подробности анамнезов. При этом внутреннее напряжение нарастало: время к вечеру, а впереди оставались ещё несколько пунктов маршрута, до которых он точно не успеет добраться до темноты. Он опасался, что в суматохе может пропустить серьёзную угрозу для чьего-то здоровья — это пугало больше всего.
Уезжая из этого поселения, он услышал, как кто-то стучит по дверце авто. Обернувшись, увидел женщину лет сорока, которая жалобно просила остановиться. Она срывающимся голосом умоляла: её отец тяжело задышал и не может подняться с постели.
— Помогите, пожалуйста, — сказала она. — Он совсем плох.
Сергей Петрович вздохнул и согласился посмотреть больного, хотя понимал, что тогда у него уже совсем не останется шансов успеть на другой, заранее назначенный визит. Когда он вошёл в маленькую комнату, где лежал старик, то сразу понял: дело серьёзное. Пациент кашлял с одышкой и с трудом произносил слова. Позднее выяснилось, что у него давняя патология сердца и частые приступы удушья.
Фельдшер начал экстренный осмотр, но старика мучили сильные хрипы, а пальцы у пациента заметно посинели. Не дожидаясь улучшения, Сергей Петрович достал кислородный баллон, который хранился в отсеке «Газели», и предложил транспортировать больного в районную больницу. Однако вечером дороги ещё хуже, а до асфальтовой трассы нужно было добираться полчаса по ухабам. Человек казался совсем слабым, и любая задержка грозила опасным исходом. Между тем в другом селе его уже ждала беременная женщина, у которой, по предварительным данным, могли начаться преждевременные схватки. Фельдшер стоял перед выбором: он не мог разорваться, а оставлять сердечника в таком состоянии без помощи — преступно.
В тишине дома слышалось лишь прерывистое дыхание больного. Родственники стояли рядом, готовые помочь, но у них не было ни транспорта, ни лишних рук, чтобы доставить его к врачам в райцентр. Сергей Петрович прокрутил в уме все варианты. Если он повезёт этого пациента, то пропустит вызов, где, возможно, тоже назревает критическая ситуация. Если же сейчас покинет сердечника, то рискует оставить его на грани. Пока он метался между двумя направлениями, дождь за окном усилился и зашумел ещё громче, словно подчёркивая неотвратимость беды. В конце концов он принял решение — помочь тому, кто уже задыхается, ведь мгновенная угроза требует скорейшего вмешательства. Для этого нужно было сразу выезжать.
Он принялся загружать пациента, с дочерью больного и соседями, перевёз его на носилках к машине. Ноги скользили по размокшей земле, и на каждое движение уходили драгоценные минуты. Пока они охлаждали мотор, старик вдруг резко захрипел. Женщина, шедшая следом, вскрикнула и поспешила поддержать его голову. Сергей Петрович понимал, что время уходит: возможно, в отдалённой деревне уже разгорелось иное бедствие, где тоже счёт идёт на минуты. Но вернуться к прежнему маршруту он не мог — видя тяжёлое состояние этого больного, он выбрал немедленную доставку в стационар. В тот миг фельдшер остро ощутил, что дальнейшая жизнь и его собственная совесть уже не будут прежними.
Вскоре Сергей Петрович выехал в сторону районной больницы, стараясь не обращать внимания на рёв дождя за окнами «Газели». В салоне лежал тяжело дышащий пациент, которого фельдшер поддерживал в сознании с помощью кислородного баллона и коротких команд. Он понимал, что каждая минута теперь на вес золота, но дорога к трассе оставалась разбитой, и колёса то и дело буксовали на размытой грунтовке. Сквозь потоки воды едва угадывались очертания придорожных кустов, а приборная панель тревожно мигала цифрами оставшегося топлива. Фельдшер вдыхал сырой воздух салона и слушал приглушённые звуки собственного усталого сердца, будто проверяя, хватит ли ему сил довезти пациента вовремя. Одновременно он не мог выбросить из головы мысль о беременной, которая тоже оставалась в опасности.
Когда они наконец выехали на ровный участок, ливень стих, но резкие порывы ветра ещё встряхивали машину, словно проверяя её на прочность. Сергей Петрович продолжал проверять пульс больного, стараясь не показывать волнения перед дочерью пациента. Вдруг зазвонил телефон, и встревоженный голос умолял срочно прибыть в соседнее село, где у женщины начались предродовые схватки. Фельдшер с горечью понял, что уже не успеет развернуться и добраться туда вовремя: расстояние было слишком велико. Такова была цена выбора — ради сердечника он фактически поставил под удар ещё одну жизнь, а в деревне не нашлось подходящего транспорта. Даже сетовать на чиновников в этот момент он не мог — понимал, что организация маршрутов через столь обширную территорию всегда будет несовершенна.
Спустя полчаса безостановочного движения, на последнем длинном спуске, пациент закашлялся ещё сильнее, а лицо его напряглось от боли. Сергей Петрович укрепил кислородную маску и попросил дочь больного поддерживать его запястье, следя за ритмом. Путь занял почти сорок минут, и каждый поворот казался вечностью в свете мимолётных бликов фар. В приёмном отделении районной больницы уже приготовили каталку, хотя фельдшер не был уверен, что успел довезти его живым. Дежурная врач, памятуя прежние совместные ночные смены, кивнула Сергею Петровичу и сразу взялась за осмотр. Она определила тяжесть дыхательной недостаточности и признала: задержка ещё на пять минут могла бы стать роковой.
Пока медики устраивали пациента в палате и подготавливали капельницы, Сергей Петрович вышел в коридор и достал телефон. В душе у него бушевала тревога: как там беременная, смогла ли добраться до помощи? Набрав номер, он получил короткий ответ: соседи привезли женщину к родильному отделению, где её сразу положили на контроль. Фельдшер ощутил странное облегчение, примешанное к чувству вины, ведь на этот раз всё обошлось благодаря чужим стараниям. Чтобы не мешать врачам, он быстро передал главные сведения о сердечнике, включая результаты своего осмотра. Потом, опустив плечи, остановился перед входными дверями и почувствовал, как дождевые капли стекают по воротнику.
К вечеру дочь больного вышла из палаты и поблагодарила Сергея Петровича за решительность: ведь он мог отказаться, а отец не пережил бы ночь.
— Спасибо вам, — сказала она. — Если бы не вы, всё могло бы закончиться хуже.
Фельдшер слушал её слова и вспоминал, каким напряжённым был этот день, когда каждый вызов грозил стать последним. Он едва мог скрыть усталость, но попытался объяснить, что в деревнях люди тоже надеются на врача, пусть даже на фельдшера, потому что нет других вариантов.
— Риски велики, — согласилась женщина. — И как долго так будет продолжаться?
Сергей Петрович опустил глаза и признался, что давно задумывается о помощнике: передвижная работа без поддержки приводит к таким трагическим ситуациям. Тем не менее после всего случившегося он чувствовал необычную решимость и понимал, что отступать не имеет права.
На следующее утро фельдшер позвонил в районную администрацию и попросил срочно выделить хотя бы одного санитара, который смог бы сопровождать его по маршрутам. Он также предложил скорректировать расписание, составив пересменку с коллегами из райцентра, чтобы повысить охват и разгрузить себя. В разговоре он упомянул, что мобильные пункты действительно решают проблему удалённости, однако без финансирования и людских ресурсов всё равно будут срывы. Чиновники не стали обещать мгновенных улучшений, но подняли этот вопрос на совещании, понимая: население разбросано по малым сёлам и нуждается в регулярном осмотре. Сергей Петрович слушал их ответы и держал в уме ту ночь: пациент с сердцем, беременная женщина и чувство собственной беспомощности.
Ближе к полудню он вернулся в машину и увидел, что дождь прекратился, а серые тучи потихоньку рассеивались над крышами деревенских домов. Внутри «Газели» всё ещё стояли носилки и баллон с остатками кислорода, напоминая о том, как непросто приходится сельским жителям. Он набрался смелости и позвонил в больницу, чтобы узнать новости о сердечнике: ответ пришёл обнадёживающий — пациент был в стабильно тяжёлом, но под контролем. Фельдшер вынул карту маршрутов и аккуратно обвёл карандашом несколько деревень, которые предстояло посетить в ближайшие дни. Завтра ему снова ехать по грязным дорогам, лечить, успокаивать, заботиться и верить, что люди не останутся без помощи. В конце концов он чувствовал: годы фельдшерской практики прошли не зря. Теперь он был готов просить поддержку там, где нельзя работать в одиночку, и оставаться верным призванию, даже если это стоило ему нервов и сомнений.
Поддержите наших авторов в Дзене
Если хочется сказать «спасибо» — лайк и комментарий делают тексты заметнее. Оказать финансовую помощь можно внутри Дзена по кнопке «Поддержать». Поддержать ❤️.