В тот вечер Лариса Петровна долго не могла заснуть. В доме стояла тишина: только изредка по улице за окном проезжали машины, а июньская ночь уже не становилась по-настоящему тёмной. Она лежала на спине, глядя в потолок, и мысленно вновь прокручивала разговор, случившийся днём, — будто пыталась понять, где именно допустила ошибку.

Звонок застал её врасплох: она как раз размораживала холодильник, вытирала лужицы воды кухонным полотенцем. Телефон зазвонил резко, чужим голосом. Она сняла трубку — и на мгновение ей показалось, что слышит сына. Странно хриплый, взволнованный голос говорил быстро:

— Мама… я попал в беду…

Дальше всё смешалось: какие-то детали, просьбы о помощи, объяснения про деньги — всё это звучало тревожно и настойчиво. Лариса Петровна слушала, не перебивая: сердце сжалось от страха за сына. Она спросила — что случилось? Где он? Почему звонит с чужого номера? Голос отвечал, что времени нет объяснять. Потом подключился будто бы полицейский: коротко, сухо, уверенно — говорил о срочности и необходимости перевода. В голове стучала одна мысль: «Главное — спасти сына».

Она помнила, как трясущимися руками набирала номер карты в приложении. Сумма была для неё значительной, но не недосягаемой; на эти деньги она собиралась делать ремонт в ванной. Когда транзакция прошла, в груди будто стало пусто.

Потом — как это часто бывает после испуга — пришло оцепенение. Она сидела на кухне несколько минут, потом ещё час. Перезвонить сыну сразу она не решилась: а вдруг всё это правда? Вдруг сейчас вмешается полиция? Только под утро она написала ему короткое сообщение: «Как ты?» Ответ пришёл ближе к обеду — обычный, будничный. Сын был на работе и ничего не знал ни о какой беде.

Лариса Петровна выключила звук на телефоне и долго ходила по квартире кругами. Стыд жёг изнутри сильнее страха. Как она могла поверить? Почему ничего не заподозрила? И как теперь сказать сыну?..

Два дня она молчала. Сын звонил вечером, спрашивал о самочувствии матери — голос у него был усталый после работы, но всегда внимательный. Лариса Петровна отвечала односложно и старалась тут же переводить разговор на погоду или новости из их двора.

Но на третий день сын приехал сам: без предупреждения, с пакетом фруктов в руке и взглядом человека, который что-то чувствует спиной.

— Мамуль, ты чего такая тихая стала? Всё хорошо?

Она уселась за стол напротив него и поняла: больше так нельзя. Слова давались трудно; казалось, будто каждое проникает под кожу.

— Я… кажется… натворила глупость. Мне позвонили… Я думала — это ты…

Сын слушал молча. Потом осторожно спросил:

— Ты перевела деньги?

Она кивнула; губы дрожали.

— Это были мошенники?

Лариса Петровна почувствовала облегчение и одновременно новый прилив стыда — теперь уже от того, как быстро он понял. Она попыталась объяснить всё по порядку: что голос был похож, что говорили убедительно, что страх за него оказался сильнее здравого смысла.

Сын не перебивал; только положил ладонь поверх её руки.

— Мам… Это случается со многими… Ты не виновата. Почти все рано или поздно попадаются на такие уловки…

Ей хотелось возразить: «Но я же должна была понять!» Но слова застряли в горле.

Скандала не было — только усталое молчание между ними и ощущение какой-то утраты: будто доверие между ними стало чуть хрупче.

Вместе они пошли в ближайшее отделение банка: сын объяснил сотруднице ситуацию максимально спокойно и без упрёков в адрес матери. Оказалось, шанс вернуть деньги есть — если быстро написать заявление и заблокировать карту получателя перевода. Сын взял оформление на себя; Ларисе Петровне оставалось только подписывать бумаги и стараться не смотреть по сторонам.

Там же в банке им порекомендовали обратиться в полицию с заявлением, хоть банк и отрабатывает такие случаи, но заявление в полицию обязательно. Сразу выйдя из банка они так и сделали.

Первые дни после этого были особенно тяжёлыми: она ловила себя на том, что боится заглядывать сыну в глаза или брать трубку при новых звонках. Казалось, ещё немного — и он начнёт относиться к ней снисходительно или станет контролировать каждый её шаг.

Но этого не произошло. Сын приезжал чаще обычного; иногда они вместе смотрели новости или обсуждали рецепты ужинов, избегая лишних тем о деньгах и банках.

Через неделю появилась первая хорошая новость: банк сообщил о возврате части суммы, к сожалению остальную сумму мошенники уже успели потратить. Это был не весь ущерб, но для Ларисы Петровны оказалось главным то облегчение, с которым сын сообщил ей об этом по телефону:

— Видишь — вместе мы справились! И впредь будем осторожнее!

Они договорились: если появится хоть малейшее подозрение или просьба перевести деньги кому бы то ни было по телефону — сразу перезванивать друг другу напрямую. А главное — ни за что не стыдиться спрашивать совет или рассказывать о своих ошибках.

Постепенно разговоры вернулись к привычному течению: обсуждали планы на лето, его работу, её дачу. Но теперь между ними возникло новое правило — не держать секретов даже из самых лучших побуждений.

Иногда Ларисе Петровне казалось удивительным, как просто можно разрушить доверие одним неосторожным поступком — и как долго потом приходится его восстанавливать шаг за шагом. Но когда сын однажды вечером попросил у неё совета по работе («Мамуль, у тебя ведь всегда были здравые мысли»), она вдруг поняла: доверие возвращается именно так — через простые слова поддержки и совместные решения.

Впереди ждало лето с его хлопотами и радостями; новые правила безопасности стали частью семейной жизни так же естественно, как привычка пить чай вместе вечерами или обсуждать новости у окна кухни.

Как помочь проекту

Ваши лайки и слова — наша опора. При возможности поддержите рублём через кнопку «Поддержать». Поддержать ❤️.