Анна проснулась раньше обычного — за окном стояла ещё предутренняя тишина, но она уже знала: заснуть снова не получится. Вчерашний разговор с врачом всё крутился в голове, как слабо затянутый бинт: не видно крови, а боль давит. Олег храпел на своей половине кровати, уткнувшись носом в подушку.
Она тихо выбралась из-под одеяла, стараясь не скрипнуть половицы. На кухне было чуть прохладно, и Анна невольно поёжилась. Задержавшись у окна, взглянула на двор: клён под её окном стоял голый, ветки тянулись к небу, будто выискивали опору. Она взяла чайник и поставила его на плиту — привычное движение, не требующее усилий разума.
Врач вчера говорил спокойно, но слова его резали по-живому: «Ранний диабет второго типа. Это изменит ваш распорядок». Потом Олег долго молчал в коридоре поликлиники, курил за углом — хотя бросил десять лет назад. Они шли домой молча: Анна думала о том, как теперь будет готовить — без сладкого, без привычных пирогов к чаю.
Сейчас же она разложила на столе таблетки и упаковку для глюкометра. Олегу всегда казалось, что болезни — удел тех, кто не бережёт себя. А тут — он сам. Вот и посмотрим, что будет дальше…
Проснулся он нескоро. Вышел на кухню босиком, в старой серой футболке. Не поздоровался сразу; сел за стол и посмотрел на жену словно сквозь неё.
— Я сам поставлю чайник, — вдруг сказал он и потянулся к плите.
Анна мягко улыбнулась:
— Уже кипит. Садись, сейчас заварю.
Олег пожал плечами:
— Ты не обязана меня жалеть.
— Я и не жалею. Просто мы теперь вместе в этом.
Он отвернулся к окну. На стекле выступил лёгкий конденсат от пара из чайника.
Вечером они сидели вдвоём за столом. Анна резала овощи для салата — морковь с огурцом и зеленью. Рядом лежали два ломтика хлеба без масла.
— Можно мне кусочек сыра? — спросил Олег виновато.
— Давай лучше яблоко. Врач говорил…
Он вздохнул:
— Ты теперь будешь меня во всём ограничивать?
Она отложила нож:
— Я просто боюсь за тебя…
Олег помолчал, потом неожиданно спросил:
— А если бы это ты заболела?
Анна задумалась. Её мать когда-то тяжело болела: отец тогда справлялся как мог — неловко стирал бельё в ванной, покупал супы в пакетах.
— Думаю, ты бы заботился обо мне так же… только по-своему.
Он покачал головой:
— Я не умею ухаживать за больными.
Она улыбнулась:
— Не нужно ухаживать. Главное — быть рядом.
На следующий день Олег вернулся с работы раньше обычного: строительная фирма закрыла объект на неделю из-за задержек с материалами. Он шёл медленно: ноги гудели после лестниц и чердаков, голова тяжела от мыслей о будущем. Дома пахло яблоками и чаем с мелиссой.
В прихожей Анна встретила его усталым взглядом:
— Как дела?
Олег пожал плечами:
— На работе ждут новых распоряжений… Ждать нечего — всё равно все сидят без денег.
Она осторожно спросила:
— Ты карточку забыл утром.
Он вздохнул:
— Я помню… Просто всё из головы вылетает теперь.
Анна протянула ему светло-серый кошелёк:
— Держи. Купи себе завтра перчатки новые — твои опять порвались.
Олег вдруг ощутил волну раздражения:
— Ты теперь будешь следить за каждым моим шагом?
Она опустила глаза:
— Прости…
Наступила тишина; только тихо тикали часы под потолком.
Через неделю ритм жизни начал меняться понемногу. Завтрак стал обязательным: овсянка без сахара вместо бутербродов с колбасой; вместо сигареты после еды — короткая прогулка до магазина и обратно. Сначала Олег ворчал и хмурился, потом привыкал — по крайней мере делал вид.
Однажды утром Анне стало нехорошо: кружилась голова, подкатывало слабое тошнотворное ощущение. Она присела на стул возле окна; чайник уже стоял на плите — она успела поставить его по привычке, даже не заметив этого движения за собой.
Олег вошёл на кухню и удивлённо посмотрел на жену:
— Ты чего такая бледная?
Анна попыталась улыбнуться:
— Просто устала немного… Сейчас пройдёт.
Он подошёл ближе, неловко положил ладонь ей на лоб:
— Температуры нет… Может, тебе таблетку?
Она покачала головой:
— Не надо… Помоги просто сварить кашу для тебя.
Олег включил плиту и поставил кастрюлю с водой; открыл банку овсяных хлопьев так аккуратно, будто боялся что-то уронить. Потом достал кружки для чая и положил рядом две ложки — одну побольше для себя, другую поменьше для Анны.
Пока вода закипала, он вдруг спросил:
— Тебе правда тяжело со мной?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Тяжело от того, что ты думаешь: я сильнее только потому, что здорова… Но это не совсем так.
Он сел напротив; помолчали вместе некоторое время под тихий шум воды в чайнике. Потом Олег медленно сказал:
— Мне страшно иногда… Я привык всегда всё решать сам. А теперь будто стал другим человеком — слабее, что ли…
Анна разглядела в нём ту же тревогу, что чувствовала сама: перемены страшны обоим; ни один пока не знает всех правил новой жизни.
Весна пришла внезапно — с капелью по утрам и ярким солнцем днём. У Анны освободилось немного времени между заказами (она шила на дому постельное бельё для соседей), а у Олега снова начались работы на крыше старой школы через квартал.
В пятницу после обеда Анна собиралась вымыть окно на кухне; взяла ведро с водой и тряпку. Олег вошёл следом:
— Не тащи тяжёлое! Давай я сам вынесу воду потом…
Она тихо засмеялась:
— Вот видишь? Теперь ты меня оберегаешь больше всех!
Он пожал плечами:
— Наверное… Страшно стало вдруг остаться одному без тебя.
Она подошла ближе:
— А мне страшно потерять тебя такого — упрямого и заботливого.
За окном шумели школьники: кто-то играл в догонялки у подъезда.
Олег открыл окно настежь:
— Как думаешь… мы справимся?
Анна ответила без раздумий:
— Уже справляемся.
На плите едва слышно загудел чайник.
В тот вечер они пили вместе некрепкий чай без сахара. Анна впервые не заметила: кто именно поставил чайник нагреваться.
Им обоим было тепло.
Если хочется поддержать
Каждый лайк — маленький огонёк, комментарий — живая беседа. Финансово поддержать можно через кнопку «Поддержать»: всё проходит внутри платформы и подтверждается вашим банком. Поддержать ❤️.