Пётр Сергеевич, бывший инженер пятидесяти семи лет, с характерной для дачников смесью энтузиазма и скепсиса, выгружал из багажника старую лопату, пластиковый ящик с рассадой и объёмный рулон полиэтиленовой плёнки. Влажный ветер цеплялся за рукава его куртки, а под ногами хлюпала размокшая после весенних дождей земля. Соседний автомобиль уже стоял у ворот — значит, и Василий Петрович приехал готовиться к сезону.
Пётр подхватил ящик и осторожно ступил на дорожку, где прошлогодняя трава смешалась с грязью. Дом встретил его привычным запахом сырости и лёгкой затхлости — все окна были плотно закрыты на зиму. Он раскрыл окна и дверь, чтобы проветрить, вдохнул прохладный воздух и первым делом пошёл проверять сарай: за зиму замок слегка поржавел, пришлось приложить усилие, чтобы открыть. В сарае всё было как обычно — сапоги в паутине, лейки стояли вверх дном на полке.
Сквозь открытую дверь донёсся стук — металлический звук удара по ограде. Пётр выглянул наружу: Василий Петрович, сухощавый мужчина в резиновых сапогах до колена, мерил шагами расстояние от калитки до старого забора между их участками. Притворяясь, что не замечает соседа, Пётр занялся осмотром грядок — кое-где земля вздулась буграми, а на дальнем углу торчала вывернутая доска. В этом месте ограда кренилась набок уже второй год подряд.
Василий Петрович громко покашлял и принялся вытаскивать из багажника рулетку и ярко-красные пластиковые колышки. В прошлом сезоне они уже спорили из-за того, что забор «отполз» на двадцать сантиметров в его сторону. Тогда оба пообещали вернуться к разговору весной, каждый по-своему уверенный в своей правоте.
Пётр поставил лейку у бочки с водой и подошёл к линии забора вплотную. Запах влажной земли перебивался ароматом только что распустившихся почек — кусты смородины вдоль границы оживали первыми. Василий Петрович не спеша разматывал рулетку, явно давая понять: всё будет по науке.
— Уж не собираетесь ли вы снова «межевать»? — невозмутимо спросил Пётр.
— Я только проверяю справедливость, — парировал сосед с показной серьёзностью. — Кадастр ведь вещь упрямая!
Пётр пожал плечами и сделал вид, что интересуется состоянием забора: одна доска треснула посередине, другая держалась на гвозде чудом. За зиму ограда осела ещё сильнее, а участок Василия словно прибавил пару квадратных метров — по крайней мере, так казалось с этой стороны.
В доме Петра зазвенел мобильный — супруга напоминала о необходимости купить семена моркови по пути обратно в город. Он кивнул сам себе: ещё одна забота в длинном списке сезонных хлопот.
На дорожке между участками была свежая лужица: земля не успела просохнуть после ночного дождя. Пётр осторожно обошёл её стороной и заметил новый след от резинового сапога — Василий явно ходил здесь до него.
Василий Петрович выставил первый колышек прямо у кривой доски забора.
— По документам у меня здесь ровно шесть метров двадцать, — заметил он как бы невзначай. — А тут едва ли шесть выходит.
Пётр скрестил руки на груди:
— А документы ваши кто видел? Росреестр или только вы сами?
— Всё официально, — отпарировал сосед. — Могу принести выписку!
Под ногами у Петра захлюпала грязь — он сделал шаг ближе к забору:
— А мой дед этот забор ставил ещё при царе Горохе! Никогда никто не жаловался.
Василий усмехнулся:
— Ну так времена меняются. Теперь всё по закону должно быть.
Они переглянулись через покосившуюся ограду: оба стояли на своём. Солнце пробилось сквозь облака ненадолго, подсвечивая свежие почки на смородине.
В течение следующего часа каждый занимался своим делом с показным рвением: Пётр мыл окна и драил старую печку внутри дома; Василий возился с рулеткой вдоль ограды, то измеряя расстояние от дома до забора, то снова сверяясь со смартфоном.
К обеду небо потемнело быстрее обычного — тучи сгущались с юго-запада. Холодный ветер донёс запах сырой листвы и чего-то грозового. Василий закончил очередные измерения и громко протянул:
— Может быть, вы всё же согласитесь сдвинуть забор по-человечески?
Пётр усмехнулся:
— По-человечески — это когда соседи договариваются без бумажек!
Василий вздохнул театрально:
— Вот потому у нас вся страна через разметку живёт!
Пётр отвернулся и пошёл ставить ведро под водосток — ливень был явно не за горами. Василий тем временем начал переставлять колышки ближе к центру границы: каждый его жест был как вызов сопернику.
Из дома Петра донёсся грохот — скользкая банка укатилась со стола на пол. Он наклонился за ней и услышал первый тяжёлый раскат грома: окна задрожали от звука.
Оба соседа синхронно подняли головы к небу: низкие тучи нависли плотной стеной. Мелкие капли застучали по крыше сарая; ветер резко усилился, захлопнув калитку с такой силой, что она едва не слетела с петель.
Через минуту дождь перешёл в настоящий ливень: потоки воды хлынули по тропинкам между грядками, мгновенно образуя ручьи и затапливая лужи возле старого забора. Земля буквально поплыла под ногами.
Пётр бросился к грядкам, пытаясь спасти плёнку от воды — но её сорвало первым же порывом ветра. Василий попытался придержать край забора там, где стояли новые колышки; доски заходили ходуном под напором воды.
Гроза набирала силу: вода стекала по сапогам ручьями, одежда промокла насквозь за считанные минуты. Оба мужчины оказались по разные стороны разрушающейся ограды — теперь уже не было видно ни старых границ, ни новых колышков.
Сломанная доска рухнула первой; поток воды прорвал её посередине и понёс вниз по участку вместе с комом земли из-под грядки Петра.
В этот момент Василий вскрикнул:
— Держите! Забор сейчас совсем уйдёт!
Пётр шагнул в поток воды и ухватился за край покосившейся секции; руки тут же покрылись грязью и занозами. Вода шумела так громко, что слова тонули в общем гуле стихии.
Оба стояли по щиколотку в ледяной воде среди рухнувших досок, мокрые до нитки; спор о границе потерял смысл — теперь речь шла о спасении хотя бы части урожая и самих грядок.
Вода отступила так же быстро, как и пришла, оставив на месте бывших грядок мокрую кашу земли и несколько бессильно повисших стеблей. Пётр Сергеевич стоял у остова забора, пытаясь стряхнуть с рук грязь, но вода не спешила отставать — ладони скользили по шершавой древесине, а между пальцами хлюпала вязкая жижа. Василий Петрович подошёл ближе, в руке у него болталась погнувшаяся доска — её пришлось вытянуть из ручья, чтобы хоть что-то осталось от прежней ограды.
Первым делом соседи молча оглядели ущерб: вся линия между их участками теперь выглядела как поле боя. Колышки исчезли — видимо, их унесло вниз по потоку вместе с частью забора. Местами земля провалилась, а там, где была граница, осталась только полоса размытой глины. По воздуху стелился запах сырости и свежей древесины — доски пахли иначе после ливня.
Пётр тяжело выдохнул и наконец нарушил тишину:
— Похоже, теперь нам с вами не до споров о сантиметрах.
Василий фыркнул:
— Да тут уже не разберёшь, где чей клочок! Вот тебе и кадастр…
Они переглянулись — впервые за день без раздражения. Вместо препирательств возникла простая задача: что делать дальше? Василий первым шагнул к сараю за инструментами. Петру пришлось собирать разбросанные по участку ведро, лопату и моток проволоки — всё это валялось среди обломков забора.
Пока они возились с инвентарём, из-за облаков пробился робкий вечерний свет: лучи отражались в лужах и подсвечивали клубы пара над землёй. Сапоги утопали в грязи при каждом шаге; одежда облепляла тело и норовила зацепиться за сучья сломанных кустов смородины.
— Давайте хоть временно подпорки поставим, а то ночью всю ограду унесёт, — предложил Пётр.
Василий кивнул и с неожиданной сноровкой подал ему топор:
— Я держу, вы вбивайте.
Работать вдвоём оказалось проще: один придерживал доску, другой забивал колышки — для прочности их укрепили остатками старой арматуры. С каждым ударом грязь брызгала на сапоги и штанины. В какой-то момент Василий даже засмеялся:
— Вот она — настоящая мужская солидарность: сначала спорить до хрипоты, потом в грязи возиться!
Пётр ухмыльнулся:
— Главное — не перепутать чью грязь чинить!
Пока они укрепляли грядки импровизированными бортиками из обломков забора, стало ясно: урожай частично уцелел только благодаря низкому уклону участка. Василий таскал землю ведром, Пётр ровнял её сапкой. Между делом обменивались колкостями:
— Если бы не ваш забор, — сказал Василий, — вода бы вообще всё смыла!
— А если бы не ваши колышки, — парировал Пётр, — я бы и не заметил, что у меня лишние двадцать сантиметров исчезли!
Смех звучал громко на пустынном участке. За пару часов совместных усилий линия между владениями обрела вид — пусть кривой и временный, но вполне работоспособный. Деревянные подпорки стояли кое-как, однако держались крепко благодаря общим стараниям.
Когда работа подходила к концу, от земли поднимался тёплый пар — он щекотал носы и напоминал о вечере. В воздухе витал аромат мокрой травы; комары уже начинали кружить возле открытых рукавов.
Пётр вытер лоб рукавом куртки:
— Ну что ж… Теперь у нас новый рубеж обороны.
Василий осмотрел результат:
— Не по закону, зато по совести.
Они переглянулись ещё раз — теперь уже как напарники по несчастью. Тяжёлые взгляды сменились усталыми улыбками.
С наступлением сумерек соседи отправились к дому Петра — его крыльцо оказалось суше и защищённее от ветра. Василий достал из кармана термос с чаем; Пётр принёс пару металлических кружек с разводами ржавчины. Посидели молча минуту-другую: вдалеке стрекотали кузнечики и слышался плеск последних капель воды с крыш других дач.
Василий первым нарушил молчание:
— Может быть, завтра сходить вместе в магазин за новыми досками? Всё равно теперь работать вдвоём привычнее.
Пётр кивнул:
— А потом можно будет уже официально отмечать новую границу… Где-нибудь посередине между нашими грядками.
Василий поднял брови:
— Или ровно там, где устоит этот наш чудо-забор!
Обсудив варианты — ленточка или свежий колышек, — они сошлись на том, что главное — чтобы соседи были людьми. На прощание Пётр достал кусок синей тесьмы из старого ящика для инструментов; они вдвоём торжественно привязали её к центральной подпорке временного забора.
Вечернее небо светилось серебристыми полосами луны; воздух стал ещё свежее после дождя. На участке пахло сырой древесиной и весенней зеленью. Оба чувствовали себя не победителями спора — скорее союзниками против капризов природы.
Последние минуты дня прошли за неспешным чаепитием на ступеньках крыльца: кружки нагревали руки; пар поднимался вверх тонкой струйкой. Соседи обменялись историями про прежние дачные бедствия: то мороз погубит рассаду, то кроты перекопают весь участок поперёк границы.
Когда стало совсем темно, Василий поднялся:
— Ну что ж… Соседей не выбирают, но иногда с ними даже лучше, чем в одиночку.
Пётр усмехнулся:
— Особенно когда забор строишь заново вместе…
Они пожали друг другу руки крепко — без лишних слов и формальностей. На следующее утро предстояло решать бытовые вопросы: покупать новые доски, копаться в документах Росреестра — но это уже казалось обыденным делом после совместной ночной стройки.
За границей участка снова было тихо: только влажная земля впитывала последние отблески луны и обещала новый день без прежних мелочных распрей.
Если хочется поддержать
Поделитесь впечатлением — это для нас очень важно. Небольшой вклад (даже 50–100 ₽) через официальную кнопку «Поддержать» помогает нам писать чаще и бережнее редактировать рассказы. Поддержать ❤️.